Семь причин, чтобы жить

– Так значит, вы решили, что я могу остаться, чтобы… Что? – потёр он переносицу после того, как девушка замолчала. В монологе успела о многом поведать, чуть ли не о смысле мироздания, но Ник предпочёл пропустить большую часть мимо ушей. Хватит и действительно полезной, расставляющей все точки над “i”, информации.

– Я хочу помочь тебе! – просияла девушка, подаваясь вперёд. – Понимаешь, я…

– Не надо! – дёрнулся, как от удара, Николас, взглянув на неё почти с ужасом. Запнулся об искреннее непонимание в омуте взгляда и процедил, давясь собственной никчёмностью. – Не надо. Меня. Спасать.

“ – Я хочу помочь тебе, – карии глаза смотрят прямо в душу. – Тебе нужна помощь, понимаешь?” 

 Он мотнул головой.

– Ты думаешь, мы плохие, да? – печально сощурилась Лень. – Думаешь – я плохая?

Сказать, что Николас в этот момент чувствовал себя паршиво – ничего не сказать. Он вообще не знал, что думать, не знал, как реагировать на такие заявление от них. Были только эти бессмысленные щиты, которые мгновенно поднялись, выставили защитные орудия и были готовы атаковать всеми возможными способами, лишь бы эти тонкие руки не коснулись укрытого. Лень смотрела на него, а Нику казалось, что она глядит прямо в изорванную, гадкую душонку, настолько её взгляд был понимающим и осознающим. Помимо этого, находил там обиду, которую никак не мог объяснить. Она же… демон, чёрт возьми! Разве демоны умеют так смотреть?! Разве они должны так смотреть?!

– Как ты можешь помочь мне? Ты не знаешь меня. Думаешь, раз не человек – умнее других? – Нужно было остановится, нужно было заткнуть свой поганый рот, но Николаса понесло. Вроде бы отложенные в сторону орудия набирали мощи, готовились стрелять на поражение. – Думаешь, приняла безобидный облик – и любой поверит? Не-е-е-ет, не надейся. Хватило мне вас, помощнички. Уходи. Говоришь, вас не нужно трогать – так и ты не трогай меня!

Он тяжело, шумно дышал, пока Лень смотрела на него обиженным ребёнком, а затем глубоко вдохнула, закрыв глаза и пропала. Оставила после себя след из тоски, который Николас безуспешно попытался перебить сигаретами.

Этот городок уже начинал сводить его с ума. И как тут начинать новую жизнь, с таким-то кругом общения? Ник судорожно выдохнул, вновь мотнул головой. Он чувствовал поднимающуюся тревогу, нервозность и пугался её ещё больше, чем Гнева прошлой ночью – демон мог просто убить, а это будет только глумиться, издеваться.

Депрессия похожа на плохую наркоту. Подсел плотно, лечение дорогое, самому слезть не получается, а просто так не проходит. Случаются просветления, в которых чего только не померещится – и жизнь прекрасна, и людей можно полюбить, и прилив сил такой, что мама не горюй. А потом отпускает, только отхватишь любой триггер, напоминающий о причинах. Это может быть что угодно, на самом деле – песня, запах, фраза, взгляд. То, что случайно врезалось в память и превратилось в ядовитое воспоминание, бесконечно отравляющее существование. Один толчок – и ты снова Там, на самом дне и не приведи Господь, чтобы с него постучали.

Иногда он думал о том, что всё это надуманное и стоит лишь пересилить себя и всё будет в порядке. И никакая это не депрессия, и даже не невроз – просто прошлое не желает отпускать, въедается, бьёт под дых. Депрессия – это болезнь, а он нормальный. Уверенность в этом держалась до ближайшей истерики, либо до провала. Были перезагрузки, а были тихие мысли в одиночестве, размытая комната и ком в горле, который ни сглотнуть, ни выплюнуть.

– Не хочу… – растягивая гласные, прошептал Николас, сжимая волосы на голове. – Не надо…

Его никто не спрашивает. Нужно поднять задницу и продолжать существовать, социализироваться…  А сейчас нужно было взять себя в руки и срочно успокоится. Хуже, чем тогда, уже не будет.

Дожили – ему пытается помочь демон. Существо, в которое Ник не особо то и верил до этого. И так искренне причём, зараза! А в глазах у демона – ребяческое непонимание происходящего, обида и сострадание. Николас ненавидел, когда его жалели. Даже три года назад, когда мать сподобилась на настоящую поддержку и пыталась убедить, что всё будет хорошо, он ненавидел её голос. Шизофрения… парень нервно усмехнулся, психанул, схватив телефон с наушниками и выскочил в вечернюю улицу, натягивая ветровку.

Нужно было дышать полной грудью, идти куда-то, бежать, стремиться и продолжать обманывать себя. Лишь бы не превратиться в того-самого-подростка, который, без всякой романтизации, заставляет проживать себя каждый день. Не упасть, а продолжать бороться за бессмысленные идеалы, призрачные мечты. Не важно стоит ли оно того, не важно, с каким дерьмом придётся разгребаться будущему Николасу Бэкорду, но сейчас единственной целью сознания был бег. От чего – не понятно. Ник предполагал, что от себя самого.

Он уже был на полпути обратно, даже слегка отошедший от встряски, когда музыка заглохла и зазвонил телефон. Ник принял звонок не глядя.

– Да?