Семь признаков счастья (сборник)

Он хотел было уйти в комнату, чтобы не мешать старшему брату общаться с девушкой, но Костя уговорил его остаться. Пить чай втроем оказалось даже веселее: темы для разговоров долго не иссякали, ребята шутили, смеялись до упаду, и Леше, как и его брату, тоже быстро стало казаться, что они с Леной знакомы уже очень давно. Время пролетело совсем незаметно, и все огорчились, когда наступил вечер и Лене пришло время идти домой.

– Вы замечательные, – сказала она перед тем, как попрощаться. – Я очень рада, что познакомилась с вами обоими. Можно, я буду к вам приходить?

– Конечно, приходи, – чуть не хором откликнулись братья. А Костя добавил, отчего-то потупившись:

– Я буду очень тебя ждать.

С тех пор Лена регулярно наведывалась к ним в гости. Чаще всего по вторникам и четвергам, в те дни, когда у нее не было тренировок. Она приходила сразу после школы и развлекала Костю, чтобы тот не скучал в одиночестве до возвращения младшего брата – у того как раз в эти дни тренировка была. Потом они все вместе обедали и снова разговаривали, смотрели телевизор или играли в разные игры, которых Лена знала множество, одна интереснее другой. Нередко Алеша с Леной вместе делали уроки – оба учились в восьмом классе, и домашние задания часто совпадали, а выполнять их вместе было и веселее, и быстрее. Вечером Лена уходила, и Костя едва ли не сразу начинал с нетерпением ожидать ее следующего визита.

Иногда он по-прежнему посылал ей письма с голубем, и неизменно сизарь приносил ему ответные записки: как правило, короткие, но веселые, часто с забавными рисунками. Косте они очень нравились, и он хранил эти весточки в специальной тетрадке – все, до единой. Начиная с самой первой.

С появлением в его жизни Лены Костя даже начал чувствовать себя лучше. Теперь он улыбался и шутил чаще, чем раньше, и никто больше не видел его грустным или задумчивым. Солнечный мальчик словно расцвел, и, если не знать о том, что его болезнь неизлечима, можно было подумать, будто он начинает выздоравливать.

После того как Лена узнала правду о Костиной болезни, он старался больше ничего от нее не скрывать. Поэтому однажды пришлось рассказать ей и о том, что чудес не бывает и что когда-нибудь все закончится. Услышав от друга эти слова, Лена рассердилась:

– Больше никогда не говори так! – воскликнула она. – Помнишь, как у Горького – «во что веришь, то и есть»? Так вот, если веришь в плохое, оно и случается. А ты лучше верь в хорошее, тогда и сбываться будет только хорошее!

Костя лишь покачал головой, но спорить с девочкой не стал. Он был реалистом и доверял врачам, но ему не хотелось расстраивать Лену, которая, похоже, действительно искренне привязалась к нему и огорчилась бы от подобных мыслей.

Костя постоянно думал, можно ли назвать то, что он испытывал по отношению к этой девушке, влюбленностью. Будучи фактически изолированным от мира, всю жизнь прожив в замкнутом пространстве в окружении родных, Костя знал о влюбленности только по многочисленным книгам и фильмам, которые он смотрел по старому черно-белому телевизору. Можно ли считать себя влюбленным, если смотришь на человека и не можешь глаз от него отвести, если, когда видишь его, сердце замирает, а потом как будто подпрыгивает в груди? Несколько дней поломав голову над этим вопросом, Костя решил, что как раз это и есть симптомы влюбленности, и поймал себя на мысли, что ему очень приятно это ощущать.

И, по большому счету, его даже не слишком беспокоил вопрос, чувствует ли Лена то же самое по отношению к нему. Наверное, все-таки нет. Костя был достаточно умным парнем, чтобы это понимать. Но, как ни удивительно, осознание этого не слишком его огорчало. Одно то, что такая замечательная девочка, как Лена, стала его другом, делало Костю счастливым. Ему просто приятно было ее видеть, а она с удовольствием общалась с ним, поэтому у Кости не было поводов думать о неразделенной любви. Он был влюблен и наслаждался этим чувством, как бесценным даром, которого в любой момент мог лишиться, и эта мысль приучила его ценить то, что у него есть.