Семь рек Рима

Любое сходство живых и умерших людей с персонажами этой книги является случайным и не содержит намерения нанести обиду или вред.

Персонажам тем более не стоит обращать внимания на сходство с людьми. Так или иначе, а все люди умрут. А персонажи, может быть, и не умрут никогда. Будут жить вечно.

Часть первая

Глава первая

– Рим – прекрасное русское слово, – сказал я. – Оно легко превращается в «мир». Война и Рим.

– «Рома» – тоже прекрасное и тоже русское, – засмеялась моя девушка. – Прекрасное имя.

– Именно, – согласился я. – Ведь если читать его наоборот, то получится не менее русское слово «амор». Название города, анаграмма слова «любовь» – что может быть романтичнее?.. а они всё про свой Париж.

– Туда ездят смотреть и умирать.

– Рано еще умирать, – я поцеловал ее. – Пора выходить. Такси внизу.

* * *

История, которую я хочу рассказать, в сущности, совсем простая. Это касается описаний и сравнений – они часто банальны. Едва ли стоит обращать внимание на отдельные детали, которые могут показаться необычными. Странным чаще всего кажется то, чего не видело большинство, а большинство много чего не видело. Убедиться в этом просто – надо всего лишь вспомнить, что приключалось с вами. В случае такого эксперимента вы скоро обнаружите, что вся ваша жизнь от самого ее начала – вещь странная, ведь она совершенно никем и ничем не предусмотрена. Совпадения и повороты ее могут быть поистине волшебными, но это видно только вам. То есть большинство здесь – не оценщик. Впрочем, как и всегда.

Это будет история про любовь. Про обычную любовь. Тем, кто скажет, что обычной любви не бывает, я приведу аналогию с драгоценными металлами. Например, с золотом. Которое именно является самым обычным. И странно будет называть его «великолепным», «ошеломляющим» или, возвышая, еще как-то. Про золото и так все понятно. Так же и возвышать любовь я не вижу никакого смысла. Любовь сама по себе высшая степень.

Я обещаю быть откровенным, и если что-то в повествовании покажется вам неприятным или слишком физиологическим, то это не из-за того, что мне хотелось шокировать. Такую задачу я перед собой не ставил. Лишь есть разноцветные ленты, а есть только прах на губах. Я всего лишь хочу рассказать историю. Она, скорее всего, вас ничему не научит, но такой задачи тоже не было.

Глава вторая

Моя юность выпала на то время, когда быть женатым означало возможность легально заниматься плотской любовью. Препятствия к половой жизни до женитьбы или замужества выглядят сейчас странными, но, говоря откровенно, эта нелепость чрезвычайно усиливала и без того почти безграничное желание. Доступность губит желание – мысль может выглядеть банальной, но в семнадцать лет она показалась бы мне оскорбительной.

Раньше, то есть еще при царе, женились из имущественных видов, и, как ни странно, к этому же вернулись. Моя знакомая Мишель, проживающая в городе Париже, была матерью-одиночкой, выражаясь прежним языком. У нее был любимый с таким же именем – Мишель. Она жить без него не могла. Однако не выходила за него, так как в этом случае сильно теряла в деньгах. О матери-одиночке заботилась Франция, а выйди она за Мишеля, груз ответственности пришлось бы нести ему – ему, который на своих плечах ничего тяжелее зимней куртки никогда не носил.

Он легкомысленно бросил ее ради дочери владельца табачного киоска; ту, в свою очередь, – ради барменши старше его на пять лет. Потом Мишель перестала следить за его судьбой. Друзья звали их МиМи.

Не исключено, что когда он окончательно сядет на финансовую мель, то вновь к ней приползет.

Я женился в очередной раз, когда все проблемы, связанные с деньгами, были уже позади. Сексом мы занимались непрерывно, что совершенно нормально, когда ты только что сильно влюбился. Потерял голову. Опилки в голове загорелись и превратились в искры и взрывы.

Среди трав и лесов, в кабинке для примерки в импозантном берлинском универмаге, естественно – на берегу моря. Мы даже несколько раз проделали нечто гимнастическое и достигли оргазма в позах, которые обычные люди не принимают никогда. Разве что артисты цирка.

Зачем же я тогда женился? У меня было все, я был счастлив и влюблен до такой степени, что мог позволить себе просто так, без всяких сомнений, сделать свою новую девушку богатой. Она это прекрасно понимала.

Ах да – остаются еще дети. Утешение старости. В сорок лет о ней еще не думаешь, и, будучи врачом, я хорошо понимал, что роды могут погубить или изуродовать мою избранницу.

Она выглядела настолько младше меня, что в момент знакомства я уверенно подумал, что это всего на пару раз. Если девушке двадцать пять, а тебе сорок, ты, конечно, можешь с ней переспать, но что делать дальше – не знает никто. Разве что влюбиться.