Семь рек Рима

Когда я влюбился, выяснилось, что ей тоже сорок, и я обрадовался. Так мы стали жить вместе. Кроме перечисленных причин, люди женятся, чтобы просто объявить миру, что они влюблены и счастливы вместе. Когда так много счастья – нормально им делиться. Вот мы и поделились. Банальность, конечно.

Она тоже несколько раз была замужем, что делало ее еще более восхитительной в моих глазах. Необыкновенным образом мы пришли к одним и тем же выводам и стали ценить одни и те же вещи. Я говорю «необыкновенным» потому, что женщина и мужчина все-таки по-разному делают открытия и уверяются в чем-то основательно.

Самым простым примером может служить щедрость. Я с детства обладал этим качеством и не видел ничего странного в том, чтобы отдать другому то, что ему сейчас было нужно больше чем мне. Это качество позволяло мне всегда легко начинать знакомства, мне нравилось отдавать, но иногда я отдавал больше, чем собирался – кажется, по этой причине я потерял одну из своих жен. Хотя, может быть, она даже стала счастлива.

Отдавать, не раздумывая – мужская черта, женщины всегда казались мне склонными к собиранию чего-то личного, неразделимого. Вероятно, именно это традиционно называют тягой к сохранению семьи.

Традиции очень изменились на моих глазах, но это не значит, что они стали какими-то неестественными, как если бы у пса выросла пятая нога. Традиции все время меняются потихоньку в разную сторону, но вот эта тяга к личному богатству, устойчивости всегда представлялась мне очень женской.

Она оказалась лишенной этого качества. Я уверенно и твердо знал, что она никогда не будет удерживать меня, если я захочу уйти. Может, из большой гордости. Я предпочитаю думать, что из щедрости. Нас вместе держала любовь – и только. И она, и я думаем, что, вообще-то, никому ничто не принадлежит. Тем более другой человек.

Вот прошло уже пять лет, как мы живем вместе – я могу уйти в любой момент, но не хочу. Она тоже не уходит – я очень рад этому.

Когда мы познакомились, она показалась мне высокомерной, чрезмерно независимой, она словно не замечала моих шуток, а уже через несколько дней под вечер, когда за окном в Мадриде неожиданно пошел снег, я целовал ее. Одинокая девушка может легко сняться с места и, как птица, отправиться в Мадрид, чтобы что-то переводить там, работать и внимательно смотреть в поисках важного поворота жизни.

Я в то время сам много работал, в отпуске оказался случайно, не брился и был толст. На грани, так выглядят киты, то есть плотными, но, кажется, еще немного, и они лопнут, разбрызгивая пятна жира и воды. Поэтому киты должны опускаться на большие глубины, где огромное давление сжимает их, формируя фигуру.

Словом, я себе не казался некрасивым, но выглядел ужасно. Влюбившись, я сильно похудел и иногда стал думать о проблемах хрупких женщин, которые принимают на себе крупных, толстых, волосатых и глупых мужчин. Почему-то традиционно толстые кажутся всегда глупее худых. Очевидная и недостоверная банальность.

Влюбившись, я стал читать книги, которые прежде никогда не читал, хотя невеждой ни разу не был. Берроуз мне не понравился, но ужасно понравился Буковски – его цинизм радовал, как потеря девственности. Голый человек на голой безразличной земле – это было очень свежее умственное ощущение, умственное и приятное вдвойне, потому что у меня с моей удивительной красоткой было полно денег и времени.

Я едва не потерял ее после снежного вечера в Мадриде, когда мы зажгли свечи и болтали невесть о чем, потому что было непонятно, о чем говорить. Произошла авария – в доме пропало электричество, поэтому пришлось зажечь свечи. Они сыграли свою обычную несложную роль. Они да крепкое вино, которое скрепляло наши губы и языки.

Мне надо было уехать через два дня, которые мы провели вместе – путешествовали на трамвае, ходили по улицам, ели хамон, в котором я как тогда, так и сейчас ничего не понимаю – то есть не отличаю дорогие сорта от самых дешевых. Она отпросилась с работы – там все было как-то необязательно, хотя и в очень красивом здании. Пили вино и целовались. Я еще не знал, что люблю ее.

Через два дня мой отпуск закончился, она проводила меня до автобуса, который должен был отвезти мои пожитки, мои внутренние органы, мой мозг и даже душу в аэропорт. Она осталась на остановке в красном пальто и плакала, глядя мне вслед. Автобус свернул за поворот, она исчезла, и на душе у меня стало легче – я не мог понять, почему она плачет. Тогда я еще был эгоистом. Который хорошо провел время.

Быть эгоистом не скучно и не противно. Ты так думаешь до тех пор, пока не перестаешь им быть.

Любовь – это когда ты обнаруживаешь яркий источник радости. Настолько яркий, что твоя привычная жизнь начинает казаться блеклой. Тобой овладевает беспокойство, которое заканчивается только тогда, когда ты вновь окажешься рядом с источником. Пока ты не войдешь в него. Я приехал домой. И понял, что со мной что-то неладно: передо мной лежала моя плоская жизнь – ничего плохого. И ничего хорошего.