Семь самураев СССР. Они сражались за Родину!

С. Н. Бабурин: Откуда разночтения? Просто голосований было несколько. И, насколько я помню, Балала проголосовал против того, чтобы брать за основу, и вообще не стал голосовать дальше. А при принятии постановления в целом «против» проголосовало только 6 человек. А затем было ещё одно голосование, абсолютно анекдотичное и абсурдное, денонсация Союзного Договора 1922 года. «Против» проголосовало всего 3 человека, и я в том числе, потому что я из принципа голосовал «против». Но это было то же самое, как если бы мы сейчас признали утратившим силу Судебник Ивана Великого. Какой смысл отменять какой-то акт, который уже давным-давно ушел в историю? Ну, давайте сейчас отменим Декрет о мире или о земле и будем изображать, что это юридический акт.

Конечно, это не было юридическим актом, это был политический жест. А юридическим актом было Соглашение о создании СНГ, в котором прописано уничтожение Советского Союза.

И лицемерие, которое царило тогда… К примеру, исполняющий обязанности премьер-министра Гайдар кликушествовал с трибуны, что миллионы эшелонов с Украины с хлебом и салом стоят и ждут, когда вы ратифицируете этот договор. Когда и Ельцин, и Козырев, и Хасбулатов протаскивали эту ратификацию. Трудно такое переживать. Когда мне дали слово, я шел к трибуне, как на Голгофу. Поскольку для меня не было сомнений, что нельзя это делать. И я обратился тогда к одному замечательному человеку, который выступил уже, к сожалению, за ратификацию. Я ему говорю: «Вы дважды Герой Советского Союза, Вы один из общепризнанных лидеров «Коммунистов России», ну как Вы можете от имени коммунистов выступать за ратификацию документа, который уничтожает Советский Союз?». На что он мне ответил: «Сергей Николаевич, ты не волнуйся, главное — избавиться от Горбачева, а потом мы опять соберемся». Вот такой, к сожалению, была позиция фракции «Коммунисты России».

Д. В. Лобанов: Удивительно, что против Беловежских соглашений не проголосовал ни один коммунист.

С. Н. Бабурин: Из шести человек четверо принадлежали к Российскому Общенародному Союзу. Это мы с Павловым и Исаковым, потом в РОС вступил еще и Константинов, как в движение. А двое были беспартийными, они входили во фракцию «Смена — новая политика». Когда я выступал, я зачитал первый исторический документ Российского Общенародного Союза против Беловежских соглашений, где мы назвали их «Брестским миром 1991 года». Но было горько, и я понимал, что, к сожалению, мы не можем убедить большинство. И когда после обсуждения состоялось голосование, зал стоя рукоплескал итогам голосования. Не разрушению Советского Союза, — я подозреваю, что они гнали от себя эту мысль, — они приветствовали создание СНГ. Я в тот момент шел от трибуны к своему месту, и у меня, как сейчас помню, даже выступили слезы на глазах оттого, что происходит. Я готов был сесть в знак протеста прямо в проходе, чтобы не оказаться среди этой стоящей толпы. Настолько всё это было кошмарно. Верховный Совет понял, что он учудил, уже через полгода. Многие раскаивались, и сегодня со стыдом не хотят вспоминать своего голосования. Ну, из песни слова не выкинешь.

Д. В. Лобанов: Среди людей моего поколения довольно высокий процент тех, кто считал, что процесс разрушения Советского Союза есть процесс позитивный. Но со временем, то есть к двухтысячным годам, к десятым годам, у людей появилась ностальгия по советским временам. Люди воспоминают о тех отношениях, которые царили тогда, — отношениях между детьми и родителями, между мужчиной и женщиной, отношениях в трудовом коллективе. Все помнят, что у дедушек и бабушек была достойная старость, и, более того, они даже могли помочь нашим мамам и папам, что наши родители ценили семейный очаг, что у нас были передовые достижения в науке, технике, мы были первые в космосе, у нас появился первый в Европе атомный реактор.

Это потому, что всё плохое забываем, а хорошее помним? Либо это настоящее выступило сквозь годы, и понимаешь, что ты потерял?