Семь сестер. Атлас. История Па Солта

– Потому что меня радуют наши планы на будущее… несмотря ни на что. И завтра я собираюсь жениться на любимой женщине.

Она легко прикоснулась губами к моей щеке.

– Я навсегда сохраню этот портрет.

В конце концов, мы встали, расспросили прохожего насчет ближайших модных ателье и пошли в указанную сторону.

– Выбирай первой, Элле, – сказал я у двери маленького ателье. – Я определенно не должен видеть твое платье до свадьбы: это нарушает все правила. Не торопись с выбором.

Я пропустил ее вперед и обратил внимание на собственное отражение в зеркальной витрине. Моя внешность надежно скрывала мой подлинный возраст. Волосы на висках совсем поседели, а морщин на лбу заметно прибавилось. Оставалось лишь надеяться на то, что, когда между нами и Кригом окажется целый океан, этот процесс немного замедлится.

Я послушно ждал около двадцати минут, пока не звякнул дверной колокольчик и Элле не вышла на улицу с голубым бумажным свертком в руках и широкой улыбкой на лице.

– Спасибо, Бо. Надеюсь, тебе понравится.

Когда мы вернулись в гостиницу, я проводил невесту в ее номер, расположенный этажом выше моего.

– Здесь мы должны расстаться. – Я пожал плечами. – Правда, я не должен видеть тебя до самой свадьбы, но я хочу убедиться, что ты поднялась на борт. Поэтому давай встретимся у посадочного трапа «Ориента» в половине десятого утра.

– В половине десятого, – подтвердила Элле.

Я отодвинул от ее лица упавшую прядь светлых волос.

– Твоя последняя ночь жизни во грехе…

– Ха! – рассмеялась она. – Я не принимаю на себя абсолютно никакой ответственности; это ты виноват!

Я всплеснул руками.

– Готов признать, что я втянул тебя в беспутную жизнь. Ты сможешь когда-нибудь простить меня? – И я сложил ладони в пародии на мольбу.

– Поскольку завтра ты собираешься исправиться, то я склонна к милосердию. Но поскольку это действительно наша последняя ночь греховной жизни, то, может быть, нам стоит побаловать себя?

Она игриво расстегнула верхнюю пуговицу моей рубашки.

– Ага, понятно. – Я приподнял бровь. – Ты и впрямь думаешь, что после нашей свадьбы все будет по-другому?

– Разумеется. Это не будет и наполовину так волнительно… и восхитительно.

– Ладно. Тогда, думаю, мы можем себе это позволить. – Я поцеловал ее, и она толкнула меня в свою спальню.

В ту ночь мы часами утопали друг в друге. Казалось, что Вселенная перестала существовать за дверью номера, но никто из нас этого не замечал и не беспокоился об этом. Пока Элле лежала в моих объятиях, ровный звук ее ритмичного дыхания убаюкал меня. Я проснулся несколько часов спустя и медленно освободился из объятий, собираясь спуститься в мой номер. Она пошевелилась, и я поцеловал ее в лоб.

– Прости, что разбудил тебя, – прошептал я. – Я собираюсь спуститься к себе и кое-что организовать для поездки.

– Хорошо. Увидимся на борту «Ориента», как договорились?

– Да, встретимся в половине десятого, поспи еще немного, моя милая.

Я взялся за ручку двери, повернулся и посмотрел на мою будущую жену, мирно лежавшую в кровати. Разметавшиеся волны светлых волос и жемчужно-белая кожа делали ее похожей на ангела, сошедшего с одного из полотен Микеланджело.

Я часто пытался найти определение для любви. Думаю, теперь я знаю, что это такое – беззаветно и радостно раскрывать свою душу перед другой, невзирая на последствия. Когда я наконец отвернулся и аккуратно закрыл за собой дверь, мое сердце было преисполнено любви и гордости за эту поразительную женщину, которая уже двадцать лет находилась рядом со мной. И на которой я завтра собирался жениться.

36

Атлантический океан,

1949 год

Без тебя я превращаюсь
В горстку космической пыли.
Звезды черны, ночь бесконечна,
И Плеяды рыдают.
Мой свет ушел,
Моя жизнь прошла,
Я один в постели[20].

Моего мира больше нет. Если вы читаете эту дневниковую запись, то, думаю, она будет последней, и на этом завершится история Атласа Танита. Все эти годы я выживал благодаря основополагающей энергии, которая заставляет людей двигаться вперед, несмотря ни на что, энергии надежды. Но теперь даже этот огонь погас, и у меня больше нет сил продолжать. Когда наступит ночь и на палубе не останется никого, я собираюсь броситься в океан, чтобы ледяная вода поглотила меня. Надеюсь, волны будут милосердны ко мне, и моя смерть будет быстрой.

Я решил оставить эту последнюю запись лишь из долга перед тобой, читатель. Это не тот конец, о котором я мечтал мальчишкой, когда впервые стал доверять свои мысли бумаге. Возможно, кто-то обнаружит мой дневник и сразу же заглянет в самый конец, чтобы выяснить, что автор добровольно спрыгнул за борт парохода. А может быть, он закончит историю моей жизни, которая, я надеюсь, была мало-мальски интересной. В таком случае уверен, что вы уже догадались о постигшей меня участи.

Элле больше нет рядом.

Мой худший кошмар воплотился в действительности, и груз бытия стал невыносимо тяжелым.