Семь сестер. Атлас. История Па Солта

Мы помахали Руперту на прощание и вошли в гостиницу. В холле сохранились следы былого блеска, включая запыленное фортепиано и несколько увядающих растений в горшках. Наверное, когда-то это был Гранд-отель, но он пришел в запущенное состояние во время войны.

– Добрый вечер, сэр, – сказал администратор за стойкой, блеснув стеклами очков.

– Здравствуйте. Нам хотелось бы снять номер.

– Превосходно. Как долго вы намерены гостить у нас?

– Всего одну ночь. И мне сообщили, что вы можете помочь нам с приобретением билетов на пароход, который отплывает завтра утром.

– Без проблем, сэр, мы можем организовать это. Только понадобятся некоторые подробности…

* * *

– Прошу прощения, я невольно ошибся, – сказал я. – На самом деле нам нужны два номера.

Элле недоуменно посмотрела на меня.

– Два номера?

– Да, пожалуйста. Видите ли, – я наклонился над стойкой, – мы с моей невестой завтра собираемся пожениться.

– О, мои поздравления, – с улыбкой отозвался администратор. – Значит, два номера. Мне даже завидно, что завтра вы отправитесь в плавание. Начинается новая жизнь, верно?

Он не знал, что попал в самую точку.

– Да, в некотором смысле, – признался я.

– Замечательно. Как по мне, нам всем не помешало бы начать новую жизнь после военных лет, мистер…

– Танит. А это мисс Лепэн.

– Спасибо. Я забронирую билеты на ваше имя, сэр. Каким классом вы хотели бы путешествовать?

– Э-э… – Я даже не подумал об этом. – Пожалуй, вторым.

– Превосходно. Я пришлю билеты в ваш номер, сэр, а вы сможете оплатить счет завтра утром. Пароход отчаливает ровно в десять утра. Вам нужно будет подняться на борт как минимум за полчаса до отплытия.

Мы оставили багаж возле стойки, забрали ключи от номеров и поднялись наверх.

– Что происходит, Бо? – прошептала Элле. – Почему ты устроил нас в отдельных номерах?

– На этот вопрос легко ответить. Считается, что жених не должен видеть невесту в ночь перед свадьбой.

– Как романтично! – хихикнула Элле. – Хотя нам понадобится каждый пенни, пока мы не обустроимся в Австралии. Ты мог бы сэкономить деньги.

– Чепуха. Разве мы не можем отдать дань хотя бы одной старинной традиции? Кроме того, – добавил я, – у меня хватит средств на свадебные наряды. Думаю, нам нужно отправиться за покупками.

– Это очень мило, Бо, но, право же, в этом нет надобности.

– Напротив, это совершенно необходимо, – возразил я. – Золушка получит платье и отправится на бал!

Остаток дня был волшебным. Мы с Элле провели холодный январский вечер, гуляя рука об руку, щурясь от зимнего солнца и потягивая согревающий английский чай из картонных стаканчиков. Мы даже подошли к судну, на котором собирались переправиться через океан. Болтая ногами на скамейке у края воды, мы рассматривали огромный и величественный пароход «Ориент». Его длина превышала пятьсот футов, а трубы поднимались на высоту сто футов. У корабля был обтекаемый черный корпус и две ярко-белые палубы с десятками круглых иллюминаторов.

– Может быть, мы просто поселимся на пароходе? – предложила Элле. – На море мы всегда будем в безопасности.

Я немного подумал.

– А знаешь, ты права. Это хорошая идея. Может быть, мне стоит потратить деньги Агаты на одну из тех громадных яхт, о которых пишут в глянцевых журналах?

– Только если там будет три плавательных бассейна, Бо!

Она рассмеялась, и косые лучи зимнего солнца вдруг сделали ее лицо одним из самых прекрасных образов, которые мне приходилось видеть. Я мгновенно ощутил прилив вдохновения.

– Подожди здесь! – сказал я и вскочил на ноги.

– Что ты делаешь, Бо? – воскликнула Элле.

– Только не шевелись!

Я перебежал дорогу и вернулся на прибрежную улицу, где мы недавно проходили мимо художественной лавки. Там я купил несколько маленьких листов бумаги для этюдов и угольный карандаш, а потом трусцой побежал обратно к Элле.

– В чем дело? – спросила она.

– Я хочу нарисовать тебя.

– Нарисовать меня? – Она снова захихикала.

– Да. Мсье Ландовски однажды рассказал мне в своей мастерской, как важно уловить нужный момент. Он знал, как должна выглядеть его скульптура, когда получалось представить ее. Думаю, теперь я понимаю, что это значит. Твоя красота вдохновила меня, и я хочу запечатлеть ее.

– Рада, что после стольких лет ты все еще можешь польстить мне.

– Я никогда не осмеливался рисовать портрет, только пейзажи. Надеюсь, я смогу уловить то, что вижу перед собой…

Я начал работать угольным карандашом, изо всех сил стараясь запечатлеть огромные глаза Элле, ее изящный нос и полные губы на лице привлекательной сердцевидной формы. Через пятнадцать минут дело было сделано. Я посмотрел на свою работу, потом на Элле и был приятно удивлен результатом моих трудов.

– Покажи, – попросила она. Я протянул ей лист бумаги, и она изучила его, прежде чем посмотреть на меня. – Спасибо, это чудесный портрет.

– Я понимаю, что он далек от совершенства. Но он всегда будет напоминать мне об этом моменте.

– А почему ты хочешь сохранить напоминание об этом моменте, Бо?

Я закрыл глаза. Соленый морской воздух бодрил меня и будоражил чувства.