Семь сестер. Атлас. История Па Солта

Марина быстро направилась к ржавому металлическому стулу в углу комнаты. Я посмотрел на малышку, которая открыла глаза. Подчинившись первобытному родительскому инстинкту, я принялся укачивать ее. К моему удивлению, девочка перестала плакать, и ее лицо сложилось в удовлетворенную гримасу.

– Ну вот, Атлас, у вас все получилось само собой. – Марина подмигнула мне, энергично обмахиваясь веером.

– Она очень красивая, – заметил я.

Женщина вернулась, держа в руке нечто похожее на подвеску. Она попыталась вручить ее мне, но я неловко уклонился, не зная, как высвободить руки. Марина мужественно поднялась на ноги и взяла предмет.

– Что это такое? – обратилась она ко мне. Я непонимающе посмотрел на женщину.

– Для ребенка, от матери, – сказала она.

– Теперь понимаю, – ответил я. – Спасибо… Obrigado.

Марина сунула подвеску в мой задний карман.

– Нам пора уходить. До свидания.

Женщина кивнула.

– Позаботьтесь о ней, пожалуйста. – Она сложила руки в умоляющем жесте.

Срок нашего пребывания в Рио быстро истекал, и до конца дня мы втроем снова оказались в салоне авиалайнера. Марина укачивала малышку, которая проспала у нее на руках почти всю вторую половину дня. Когда мы поднялись в небо над Бразилией, меня посетила мысль.

– Марина… Думаю, мы обязаны дать ей имя.

Она вздохнула и одарила меня усталой улыбкой.

– Я не знаю. Все произошло так быстро, что я даже не подумала об этом.

Примерно через полчаса полета, когда свет в салоне стал меркнуть, чтобы пассажиры могли поспать, девочка начала проявлять признаки беспокойства, скорее всего, из-за перепада давления. Я поерзал в кресле, ощутил подвеску в заднем кармане и достал ее.

Это на самом деле была поразительная вещь. Я осмотрел переливчатый центральный самоцвет, восхищаясь его голубоватым сиянием. Это почти наверняка был лунный камень. Такие камни обладали неким романтическим флером – во многом из-за названия – и ассоциировались с любовью и защитой. У меня подкатил комок к горлу при мысли о том, что Кристина оставила подвеску вместе с ребенком как связь с прошлым.

Несмотря на усердные попытки кормления, укачивания и напевания, предпринятые Мариной, крики ребенка становились все громче. Несмотря на свой опыт, Марина выглядела немного растерянной.

– Давайте я попробую? – предложил я.

– Пожалуйста, – ответила она.

Я встал, и Марина передала мне девочку.

– Иди сюда, малышка. Я тоже нервничал, когда в первый раз летал на самолете.

Я покинул салон первого класса и понес ее в заднюю часть самолета. К счастью, она положительно отреагировала на движение и перемену обстановки. Когда мы достигли служебного помещения, где стюардессы готовили кофе в тускло освещенной бортовой кухне, я остановился.

– Прошу прощения, я не хотел вас беспокоить.

– Ничего страшного, сэр, – ответила молодая блондинка. – Ах, только посмотрите на нее? Какая милашка!

– Спасибо, – улыбнулся я.

– Так приятно видеть, когда отец ухаживает за новорожденным ребенком. Многие воротят носы и ждут, пока дети не научатся ходить. – Стюардесса наклонилась над девочкой. – Поглядите, как она смотрит на вас. Такая маленькая, но уже любит своего папу.

Когда она закончила свою воркотню, я вернулся в салон первого класса с притихшей, хотя и бодрствовавшей малышкой. Марина свернулась в своем кресле и сладко спала. Я не мог винить ее. Последние два дня определенно были нелегкими, как в душевном, так и в физическом смысле. Я осторожно переступил через ее ноги и занял свое место, прежде чем посмотреть на ребенка.

– Теперь мы оба будем вести себя очень тихо, потому что Марине нужно поспать. Ты согласна? – прошептал я. Девочка понимающе моргнула, и я заулыбался. – Вот и молодец.

До меня наконец дошло ощущение покоя, которое исходило от ребенка на руках у взрослого. Этот маленький сверток символизировал новое начало, надежду и возможности… Мне хотелось, чтобы ее жизнь была наполнена любовью и радостью.

Она начала агукать.

– Шшш, маленькая, – прошептал я.

Зная о долгом, десятичасовом перелете, я огляделся по сторонам в поисках вдохновения, и мой взгляд остановился на иллюминаторе слева. Луна ярко освещала слой облаков внизу, наполняя небо блистающим сиянием.

– Хочешь, я расскажу тебе историю о звездах, малышка? – Я аккуратно переместил ее головку с левого локтя на правый, чтобы она немного наклонилась к иллюминатору. – На небе больше звезд, чем песчинок на всех пляжах в мире. Мне всегда казалось невозможным поверить в это, но это правда. С детства я был зачарован созвездиями, каждое из которых – это символ возможности. Видишь ли, малышка, звезды даруют жизнь. Они заполняют темное небо своим теплом и светом.

Мой голос возымел желаемый эффект, и девочка заморгала медленнее.