Семь смертных грехов

Я рассмеялась и встала рядом с продырявленным зеркалом, чтобы проверить, кто он такой. То есть читатель он или нет. В зеркале никого не было. Там просматривалась только его тень, распростертая по книгам, стоявшим на полке. Тут он рассмеялся, одновременно рассмеялась и его тень.

— В этом зеркале ему не удалось бы побриться, — заключила я. — Значит, он настоящий!

Когда все сели, Яуцин триумфально заявил:

— Вы не поверите, но наш гость знает автора этой истории!

После таких слов поднялся невероятный галдеж, а Лена прямо спросила:

— Разве у нашей истории есть автор? — в ответ на что все засмеялись, а читатель сказал, что да, есть, что он видел его один или, может быть, два раза и даже с ним вместе, в компании, пил кофе…

— А он что-нибудь рассказывал при этом? — Да.

— Может быть, что-то в связи с какой-нибудь своей историей?

— Вот именно. Дело было так.

История об истории

— Знаете, когда человек бывает самым умным? — спросил нас писатель в тот вечер за кофе. — Не знаете? Ну так я вам скажу. Нужно взять около литра медовой ракии, той самой, от которой и на третий день валишься со стула, немного очищенных яблок «Петровича» и соленых огурцов. Пить нужно из самых маленьких, крошечных рюмочек, медленно, в обществе одного, самое большее двух настоящих друзей. И обязательно с хлебом. Выпить все, лечь спать, и когда во сне с тебя сойдет похмелье, проснешься умнее, чем когда бы то ни было. Но имейте в виду, длится это недолго. Постоянно быть умнее всех не может никто… И вот вчера взяли мы с Алексой медовой ракии, выпили, и уже под утро я отправился домой проспаться. Заснул, во сне освободился от похмелья, как и следовало, но проснуться никак не мог. Сплю, сплю, во сне разгоняю хлопушками каких-то скакунов, как тут из мрака возникает женская рука и вытаскивает меня из сна. Я в ужасе вскакиваю и спрашиваю:

— Кто ты такая?

— Я — твоя история, — отвечает из темноты женский голос.

— Какая еще история?

— Понятия не имею. Ты меня еще не написал.

Я пытаюсь нащупать выключатель, чтобы зажечь свет, а она говорит:

— Не зажигай!

— Но я хочу тебя увидеть, — отвечаю я и чувствую через темноту, как чудесно пахнет эта рука, которая меня теребит.

— Если ты не видишь меня в темноте, не увидишь и при свете.

— Так что же мне делать?

— Вот уж глупый вопрос! Включай компьютер, а не то я уйду к кому-нибудь другому.

«Тут уж не до шуток», — подумал я, а мои мысли, чистые и быстрые, рванулись в сторону утра, которое уже стучало в окно стеклянными перстнями. Это та самая мудрость, о которой я вам говорил. Похожая на молнию или солнечное молоко. Я включил компьютер и написал историю.

— Расскажи!

— Не могу. Ее больше нет.

— Что, улизнула?

— Напротив. Она великолепно удалась, словно кто-то водил моей рукой. Когда я ее закончил, уже начало светать, но я, усталый и довольный, прилег еще немного вздремнуть, однако вскоре меня разбудило поросячье верещание холодильника, у которого включился мотор. Тут я, полусонный, все еще валяясь в постели, услышал, как в полумраке комнаты кто-то жует. Встал, осмотрелся — никого. Снова лег, и снова кто-то зажевал — кажется, возле стола. Слышно было прекрасно, даже кости на зубах трещали. Разозлившись, я вскочил и зажег свет. И увидел, что компьютер пожирает мою историю…