Отказ от развода ради детей — напрасная жертва и, более того, роковая ошибка. Дети, выросшие в атмосфере перманентных конфликтов, — несчастные люди с надломленной психикой.
Развод — регулятор брака, тела его, души его. Кто захотел бы разрушить брак, но анонимно, тайно, скрыл «дело под сукно» — ему достаточно было бы испортить развод.
Развод — это предохранительный клапан супружеского котла.
Развод при несчастном браке, кажется мне, нравственнее, чем неразрывность брачных уз, потому что разводом устраняется обман.
Развод — средство для прочищения мозгов.
Развод в 30 лет — неприятная реальность, в 40 — неблаговидный поступок, в 50 — подлость, в 60 — глупость.
Кто разведется с женою своею и женится на другой, тот прелюбодействует от нее; и если жена разведется с мужем своим и выйдет за другого, прелюбодействует.
Кто разводится с женою своею, кроме вины прелюбодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует.
Гад гада блудит — гад и будет.
Проституция обнажает самую суть социального положения женщины. То, что проституция делает зримым, — это не пол женщины, а ее униженность.
Порнография — это литературная проституция; она не просто удовлетворяет эротическое влечение, но еще и обесценивает его.
Разница между «девушкой по вызову» и куртизанкой заключается в одном слове: дисциплина.
Брак по расчету… довольно часто обращается в самую грубую проституцию — иногда обеих сторон, а гораздо чаще жены, которая отличается от обычной куртизанки только тем, что отдает свое тело не так, как наемная работница свой труд, оплачиваемый поштучно, а раз навсегда продает его в рабство.
Проститутки — это необходимость. Иначе мужчины набрасывались бы на порядочных женщин на улицах.
Достойно сердца человека то, что «эротично», если об этом можно сказать, что оно — «этично».
Все женские учебные заведения готовят в удачном случае монахинь, в неудачном — проституток. «Жена» и «мать» в голову не приходят.
Любовь — это музыка, секс — разве что инструмент.
В Америке секс — мания, в других странах — факт.
В мысль проституции, — «против которой все бессильны бороться», — бесспорно входит: «я принадлежу всем»: т. е. то, что входит в мысль писателя, оратора, адвоката; — чиновника «к услугам государства». Таким образом, с одной стороны, проституция есть «самое социальное явление», до известной степени прототип социальности, — и даже можно сказать, что rei publicae natae sunt ex feminis publicis, «первые государства родились из инстинкта женщин проституировать». А с другой стороны, ведь и действительно в существо актера, писателя, адвоката, даже «патера, который всех отпевает», — входит психология проститутки, т. е. этого равнодушия ко «всем», и ласковости со «всеми».
Никто не умирает от недостатка секса. Умирают от недостатка любви.
Мужья, как правило, хороши в постели, когда изменяют женам.
Секс есть, и с этим ничего не поделаешь. Секс не строит дорог, не пишет романов и существует только ради себя самого.
Между любовью и сексом большая разница: секс снимает чувство неловкости, любовь его порождает.
Есть несколько чисто механических способов сексуального возбуждения, в особенности у женщины. Лучший из них — «мерседес» последней марки с откидывающимся верхом.
Секс не может заменить вам любви, а любовь не может заменить секса.
Удовольствие от унижения сексуального объекта важнее самого секса.
Сексуальное поле существует повсюду.
Сексуальное влечение — биологический феномен, который возникает вместе с половым созреванием и кончается вместе с браком.
Секс управляет, но не царствует… Любовь царствует, но не управляет.
Самые захватывающие нас желания, это — желания похотливые, такие желания, которые никогда не удовлетворяются, и чем больше удовлетворяются, тем больше разрастаются.
В сексуальной жизни есть что-то унизительное для человека. Только наша эпоха допустила разоблачение жизни пола. И человек оказался разложенным на части. Таков Фрейд и психоанализ, таков современный роман. В этом — бесстыдство современной эпохи, но также и большое обогащение знаний о человеке.
Сексуальное неравенство хуже социального.