Семь смертных грехов (ЛП)

Возможно это ключ к решению. Лень сеет семена сомнения на самых плодородных полях человеческого характера. Я не говорю, что уверен или сужу со своей колокольни. Просто я знаю, на что способен. Поэтому я работаю. Я делаю это за деньги и просто так. Я развлекаю людей на исходе дня, и, пока публика собирается посмотреть на меня, делаю все, что могу – кто я такой, черт возьми, чтобы почивать на лаврах, пока не превращусь в седого и слабого старика. Я хочу весь мир, и тут мне лень не помощник. Мне не по пути с этим “грехом”. Я до сих пор не уверен, грех ли это. Это просто нелепое свойство души, желание застолбить клочок пространства и не вылезать с него. Не хочу показаться более старым, чем я есть, но, черт побери, в чем тут проблема? В этой стране нам больше нечего делать? Разве мы толпа инертных ротозеев, которые не могут завязать шнурки на ботинках, не заглянув в Google? Меня не поймать на этот крючок, и я хочу разъяснить тем, кто забрасывает удочку. Люди старой закалки только и твердят о “старых добрых днях”, когда добросовестность и труд построили империю под названием США. Жаль, что не сохранил ни одного воспоминания о тех днях; может, в противном случае я не был бы таким злым. Люди все время говорят, что “времена меняются”. Да не времена меняются, а люди. Время делает то, что и всегда делало, перекатываясь через нас, как теплая волна, а мы просто варимся на медленном огне в котле неизбежности. Время только направляет нас по правильному пути. Оно никогда не позволит вам идти, куда заблагорассудится.

Если удовлетворенность это убийца нашей мечты, то лень подсовывает нам подушки, под которыми мы задыхаемся, когда отходим ко сну. Хотя лень кажется уютным и безобидным качеством, она может разъесть кости изнутри. Она может собрать мертвый урожай на земле изобилия. Она может порвать нас на куски одним простейшим движением, то есть, просто ничего не делая. Поэтому мы должны сдерживать свою пьяную невоздержанность, чтобы приободрить окружающих. Нам следует помнить: хотя Рим не был построен за один день, он не обязан своим величием молитвам и желаниям. Люди создают то, что хотят. Лидеры приходят и уходят, но огонь нашей воли сжигает дотла величайшие препятствия в нашей жизни. Мы не можем поддаваться банальным тревогам. Мы должны смело противостоять нашим инстинктам и разумно справляться с ними. Битвы этого поколения будут выиграны не на улицах, а в умах, ведь нас никто не сможет одолеть один на один!

Грехи запятнали королевские одеяния и загрязнили воздух, которым мы иногда дышим. Они разрушили канатные мосты, отрезав пути к спасению, и сравняли с землей храмы, в которых мы молились в то время, когда были немного другими, но, в общем-то, такими же, как сейчас. Но банальность - едва ли грех. Мягкость и нерешительность вследствие бездеятельности еще раз напоминает нам, что мы на три дюйма дальше друг от друга, чем при нашей последней встрече. Нет больше острых разногласий, от которых непослушные волосы встают дыбом. Нет тревоги и отвращения, и мы больше не смываем кровь с наших рук и ногтей. Там, где нет слов и дел, люди вряд ли будут убивать друг друга – увы, это самая жестокая истина!

Близость делает нас честными. Намерения разлучают нас.

Когда я был ребенком, мы сидели на крыльце и болтали все вечера напролет, не пропуская ни одной звезды. Многоквартирные дома были как кирпичные деревни, и около пяти вечера те, кто работал, приходили домой, а те, кто бездельничал, присоединялись к ним, чтобы скоротать время. Помню вечерние барбекю и разговоры, своего рода, дружеская гармония по четвергам. Не было ничего плохого в лени, с которой все жевали картофельный салат и пили солнечный чай (чайный напиток со льдом и травяными добавками, настаиваемый под прямыми солнечными лучами – ред.), пока не приносили готовую курицу. Томные жильцы рассаживались в креслах на лужайке и обсуждали предварительную игру между квартирами 1А в дальнем конце коридора и 2В вверх по лестнице. Тут не было ничего греховного: это была сиеста, способ извлечь побольше позитива из свободного времени и хорошей компании. Если праздность – смертный грех, то невинная лень чревата для вас комой. Айова – прекрасное место для подобного освобождения от трудностей жизни. Мы в середине глухомани. Над нами подшучивают оба побережья страны, однако мы первые легализовали однополые браки. Каждые четыре года вся страна околачивается у нашего порога, собирая закрытые партийные собрания, где большие политические шишки, как голодные стервятники, отслеживают результаты прошедшего дня. Значит, мы должны их переплюнуть в чем-то, например, обратить нашу медлительность в своеобразное хобби. Я принадлежу к числу синих воротничков (производственный рабочий – ред.) с доходами офисного клерка. Я признателен своему штату за все, в том числе и за свободное время, которое изредка бывает у меня.