Семь столпов мудрости

Ясно, что решающее значение имело для нас обеспечение воздушной поддержки со стороны Алленби, которому удалось послать в Азрак одну новую машину. Я решил, что мне будет полезно отправиться повидаться с ним. Вернуться я мог бы двадцать второго числа. Умтайя могла бы продержаться это время, потому что мы всегда умели сбивать с толку аэропланы, двигаясь к следующей деревне, на этот раз – Ум-эль-Сураб.

Будь то Умтайя или Ум-эль-Сураб, чтобы оставаться в безопасности, нам следовало удерживать за собой инициативу. Дераа была временно для нас закрыта из-за подозрительности крестьян. Оставалась Хиджазская линия. Мост на 149-м километре был почти восстановлен. Мы должны разрушить его снова, как и еще один, к югу, чтобы отрезать подход к нему ремонтных поездов. Вчерашняя попытка Уинтертона показала, что первая акция – это задача пехоты и артиллерии. Вторая требовала рейда. Я отправился посмотреть, смогу ли это сделать я со своими телохранителями по пути в Азрак.

Что-то было не так. У моих телохранителей были красные глаза, они колебались, просто трусили. В конце концов я понял, что утром, пока я отсутствовал, арабские командиры жестоко наказали тех, кто уклонился от выполнения моего приказания в Нисибе. Это было их право, так как, начиная с Тафилеха, я оставил дисциплину моей роты на ее собственное усмотрение. Но в данный момент в результате этого наказания люди оказались совершенно бесполезными для достижения моей цели. Такому наказанию сначала обычно предшествует страх, а потом память об экзекуции провоцирует самых сильных из ее жертв на пренебрежение законом и на жестокие преступные действия в отношении свидетелей. Эти люди могли быть опасны для меня, для других, для самих себя или для противника, если бы мы выступили той ночью на выполнение боевой задачи.

Поэтому я предложил Джойсу вернуть египтян и бедуинов племени гуркас в Акабу и попросил его одолжить мне один броневик, чтобы поехать с ними к линии железной дороги – первому этапу их маршрута – и сделать все, что будет возможно. Мы пошли к Насиру и Нури Саиду, чтобы сказать им, что я вернусь двадцать второго числа с истребителями, которые избавят нас от воздушных разведчиков и от бомбежек. Тем временем мы должны умаслить Тайибе, дав крестьянам денег в качестве возмещения ущерба, нанесенного турками, а Джойс – подготовить посадочные площадки здесь и в Ум-эль-Сурабе к моему возвращению с нашим авиационным усилением.

Диверсионная операция проходила той ночью фантастически бестолково. На заходе солнца мы двинулись в долину, от которой было три мили легкого пути до линии железной дороги. Угроза могла исходить от станции Мафрак. Мой броневик и сопровождавший его «форд» Джунора должны были охранять этот фланг от возможного появления противника. Египтянам дали приказ продвинуться до самой линии и взорвать свои заряды.

Мой проводник куда-то запропастился. Мы три часа бродили по лабиринту долин, но так и не обнаружили ни железнодорожной линии, ни египтян, ни нашего исходного рубежа. Наконец мы увидели какой-то свет, поехали на него и оказались напротив станции Мафрак. Повернули обратно, чтобы вернуться на обозначенное место, и услышали лязг паровоза, двигавшегося от станции на север. Мы погнались за ним, ориентируясь по периодически вырывавшемуся из его трубы пламени, надеясь захватить его на подходе к разрушенному мосту. Вдруг мы увидели далеко впереди пламя и услышали взрывы: это Пик взорвал свои тридцать зарядов.

Мимо нас сломя голову галопом проскакали к югу какие-то всадники. Мы открыли по ним огонь. Потом вернулся патрульный поезд, уходивший на полной скорости от угрожавшего ему Пика. Мы помчались рядом с ним, обстреливая вагоны из своих «виккерсов», а Джунор поливал темноту зелеными трассирующими пулями из пулемета Льюиса. Звуки нашей стрельбы и шум паровоза перекрывали вой турок, смертельно напуганных этим сопровождавшимся таким фейерверком нападением. Они яростно отстреливались. Громадный автомобиль внезапно зачихал и остановился. Пуля пробила не покрытый броней край бензобака – единственное незащищенное место всех наших броневиков. Заделка пробоины отняла у нас целый час.

Потом мы снова ехали вдоль линии до скрученных рельсов и зиявших развороченных дренажных кульвертов и никак не могли найти наших товарищей. Тогда мы отъехали на милю назад, и я наконец смог поспать три прекрасных часа до рассвета. Проснулся я посвежевшим и сразу узнал наше место. Мы двинулись вперед, обгоняя египтян и бедуинов племени гуркас, и сразу после полудня приехали в Азрак. Там Фейсал и Нури Шаалан с нетерпением ждали наших новостей. Мы, каждый в отдельности, все им рассказали, после чего я направился во временный госпиталь к Маршаллу. На его попечении были все наши тяжелораненые, но их было меньше, чем он ожидал, и ему удалось припрятать для меня носилки, чтобы я мог использовать их в качестве своего ложа.