Семь-три. Оператор

В то время, как Ликвидатор предавался мыслям о несправедливости бытия и нежился под теплым верблюжьим пледом, у Кристины с Ленкой, впрочем как и у всей третьей смены, был аврал. Служба спасения захлебывалась от шквала звонков, причем подавляющее большинство их шло от подростков и законченных хулиганов. Если с городскими звонками было хоть чуть-чуть попроще: АОН автоматически определял, откуда поступил сигнал, и в случае повторных угроз в адрес Службы спасения на дом к хулигану можно было вызвать наряд милиции, то с сотовыми творился полный беспредел. МТС оказало Службе спасения и своим абонентам медвежью услугу, сделав звонки по 112 бесплатными. В итоге пробиться по линии стало практически невозможно. Пользуясь тем, что за звонок ничего не придется платить, малолетние дебилы из числа абонентов МТС без устали названивали и сообщали о заложенных в школах бомбах, об аварии на 127 километре МКАД (при его общей протяженности в 109 километров), оскорбляли операторов, так, что не выдерживали даже самые опытные. Каково слышать от сосунка вдвое младше тебя, у которого еще голос на петушиный писк срывается, что он собирается сделать с тобой при личном контакте!

Так как времени на перекур не выделялось, вернее, в компании с сигаретой разрешалось провести не больше пяти минут в два часа, курящие операторы занимали очередь, чтобы выйти на крыльцо и сделать хоть пару-тройку затяжек. Девчонки стреляли друг у друга валидол, ходили нервные и издерганные, и дружно мечтали лишь об одном: побыстрей бы закончилась смена.

— Вспышка на Солнце, что ли, внеочередная? С чего у них всех так дружно чердак своротило?

— Канун праздников плюс школьные каникулы. Скучно деткам, вот и звонят.

— Была бы моя воля, я бы этим деткам задницы до волдырей ремнем оприходовала. Службы к пострадавшим по десять минут вызвать не могу, докатились!

— И ведь не скажешь им ничего, засранцам. Куда наше начальство смотрит!

— В смысле? Оно что, за деток отвечает?

— Да нет, я про другое. Что мы им по инструкции должны рапортовать, если звонок не по делу?

— «Вас не слышно».

— А они, между прочим, это просекли. Я принимаю звонок, они первым делом спрашивают: «Меня хорошо слышно?» Отвечаешь, что хорошо, и тут такое начинается!

— Я в таких случаях сразу связь обрываю.

— Я тоже, но ведь это не по инструкции. Да и злит их это, они еще сильнее начинают названивать. И ведь попробуй их приструни, сразу на штрафы нарвешься! Вон, из первой смены уже двум девчонкам по пять процентов срезали за то, что они с детками разговоры начали. Еще говорят, легко отделались.

— Не знаю, как насчет штрафов, но неприятностей огребешь полной лопатой за ненадлежащее выполнение должностных инструкций.

— Может, уйти отсюда? Сколько можно! Я за вдвое большие деньги могу в соседнем доме в офисе сидеть, бумажки перекладывать. Никакого тебе нервного истощения, никаких хулиганов…

— Так что не уходишь, в таком случае?

— Не знаю.

А Кристина в это время, проклиная все на свете, сидела на сотовых. Как назло все «эфирные» посты были заняты, пришлось переходить сюда. По сравнению с сотовыми, в канале сейчас была тишь да гладь, поскольку кроме привычных Изи и Фредди общению с корреспондентами никто не мешал. Подумаешь, каждого второго не слышно! На то и существует дружеская помощь с ретрансляцией. А здесь творился полный дурдом. Кристина не успевала обрабатывать звонки. Поглядев на монитор, она присвистнула про себя. Получается, она принимает от двух до шести звонков в минуту! Вот это шквал! Как она еще успевает все это зафиксировать — уму непостижимо. Пальцы уже даже не спрашивают у головы, что делать, а сразу заносят все в компьютер. И как у них это получается, Кристину сейчас волновало меньше всего. Если Будда был многорукий, то ей бы сейчас совсем не повредило стать многоголосой и иметь на манер Змея Горыныча не одну, а хотя бы три головы. Клавиатура, казалось, плавится под руками, а сама Кристина похожа на бездушный механический автомат, действующий четко и по правилам, потому что на собственные раздумья времени просто не оставалось.

Так, очередной звонок. Принимаем:

— Служба спасения, оператор четыреста два. Слушаю вас!

— Девушка, а жизнь стоит того, чтобы жить?

— Простите, не поняла?

— Я спрашиваю у вас, жизнь стоит того, чтобы жить?

Приплыли. Явный суицидник. Боже, ну почему она всего-навсего архитектор, а не медик! Как бы сейчас пригодились знания по клинической психиатрии! Да и по практической психологии было бы недурно. Вот что она может сказать этому парню, который в настоящий момент, возможно, сидит, высунув ноги в окно где-нибудь на четырнадцатом этаже, и с трубкой сотового телефона в руке размышляет, уйти ли ему сегодня, впечатавшись в грязный асфальт, или не стоит? И как назло, никому звонок не переадресуешь, все девчонки-медики сейчас нарасхват, от самих искры летят. Придется самой расхлебывать. Эх, выноси, залетная!

— Я считаю, что жизнь всегда стоит того, чтобы пройти ее до конца.

— А если этот конец мы определяем себе сами?

— Это только иллюзия. Путь к этому моменту еще не пройден. Это ложный конец.