Семь-три. Оператор

— Да что ты! Нет, конечно. Помню только, что они белорусские. Он на ней по доверенности раскатывал. Все еще переживал, что через год доверенность закончится, а ехать в Белоруссию совершенно нет желания.

— Я номер помню частично, но при таком раскладе, даже если мы через твоего Лесничего вычислим хозяина этой машины, нам это ровным счетом ничего не даст. Я как-то упустила из внимания то, что машина на нем не числится. Идем дальше. Хоть какие-нибудь координаты он оставлял?

— Нет. Он сразу ко мне въехал, в первый же день. Как только познакомился. И про себя ничего не рассказывал. А я его ни о чем и не спрашивала.

— Ну, ты скора, подруга! В первый же день! А по тебе и не скажешь.

— Будешь ерничать, вообще замолчу.

— Ладно, Кристя, прости, это у меня от нервов. Язык уже за зубами не держится. Печально то, что мне он тоже ничего не говорил. Мне бы, дуре, догадаться, что что-то здесь нечисто, но я все ждала, когда же он сам мне про себя хоть что-нибудь расскажет. Не хотелось ему в душу лезть, на откровенность вызывать. Вот теперь и пожинаем с тобой по полной программе плоды своего головотяпства.

— Как думаешь, Фредди знает Юркину фамилию?

— Думаю, да. А что?

— А если мы в канале передадим для корреспондента Загребняка какую-нибудь информацию? Само собой, в тот момент, когда Фредди начнет вещать.

— Слушай, а это идея! Но ведь обычно корреспонденты сами запрашивают у нас, оставлена ли для них информация в канале, или нет. Фредди или Юрка, понятно, такого вопроса нам не зададут. И как тут быть?

— Для Фредди в паре с Юркой мы сделаем исключение. Полагаю, что остальные корреспонденты не поймут, что происходит. Решат, что чего-то не расслышали, и успокоятся.

— А как быть с нашим начальством? Сама знаешь, что все переговоры записываются и прослушиваются.

— Понадеемся на авось. Все равно придется чем-то рисковать. Что так, что этак. Главное, говорить спокойно и уверенно. Если интонация не поменяется, могут и не засечь. Мне на этот счет в свое время одну интересную историю рассказали про диктора с Радио России. Девчонка начитывала текст, неправильно произнесла какую-то заковыристую фамилию, матернулась, и продолжила дальше. Так представляешь себе: монтажер этого не заметил и, соответственно, не вырезал, выпускающий редактор тоже ничего не заметил, так и прошло в эфир. Сразу же после программы звонит этот человек, чью фамилию она исковеркала, и грустно так спрашивает, у них на радио все дикторы матом выражаются, или через одного, и чего такого страшного в его фамилии, что ее произнести нормально не получается.

— Ну и? Что дальше?

— Провели производственное расследование. Выяснилось, что девчонка настолько профессионально читала текст, что у нее, когда она споткнулась, интонация голоса не изменилась ни на йоту. Монтажер был уставший, в смысл особенно не вслушивался, а срабатывал только на изменение ритма речи и, соответственно, на интонацию. Ничего не изменялось — значит, все в порядке. Ничего вырезать и править не надо. А редактор монтажеру на слово поверил, сам не стал проверять.

— Отлично! Слушай, тебе никто не говорил, что у тебя не голова, а компьютер? Если все пройдет так, как ты думаешь, тогда мы можем вообще ничего не бояться, просто скажем то, что хотим, и все.

— Подожди радоваться. Лучше давай подумаем, что именно мы Юрке передадим. Вообще, начнем с того: что мы из-под Загребняка хотим в данной ситуации?

— Встречи. Чтобы разобраться во всем лицом к лицу. Чтобы он передал своему дружку, что если тот еще чуть-чуть повыеживается, наши друзья за себя не ручаются. Впрочем, как и мы.

— М-да, немного. А может быть, пригласим сразу обоих? Они, по-моему, бравируют тем, что никто не может их достать. Сыграем на этом. Скажем что-то типа: «Ну, если вы только не боитесь…»

— Допустим, что информация дойдет до адресата. И как ты себе представляешь нашу встречу с ними? Если за нашими спинами будут маячить наши парни, к нам никто за километр не сунется. С такими шкафами связываться никто не захочет.

— Значит, придется действовать без них.

— А если Фредди с Юркой захотят причинить нам вред?

— Интересно, какой? Одно дело — пугать, другое дело — действительно что-то предпринимать в отношении нас. Да и мы подготовимся к этой встрече соответственно. Возьмем с собой по электрошоку, и пусть только попробуют сунуться! Мало не покажется.

— А где ты раздобудешь электрошок?

— Я уже говорила кое с кем из своих знакомых, нам все дадут. За это не беспокойся.

— Подводный камень номер два. Как нам оторваться от наших защитников? Они же нам шагу спокойно ступить не дают!

— Как говорил Аркадий Райкин, запустим дурочку. Ты скажешь Лесничему, что вместе со мной и Ликвидатором едешь к нам в гости, чтобы он тебя не забирал. Я то же самое скажу Олегу. Пока они разберутся между собой, кто кого куда приглашал, мы все успеем сделать. А потом — пускай ругают, как хотят. Мне до смерти надоело отсиживаться за их спинами. Что я, уже и сама за себя постоять не могу?

— Тогда надо, чтобы это было не в первый раз. Чтобы не было для них неожиданностью. Иначе могут что-нибудь заподозрить.