Семь-три. Оператор

А пока что Иван подготавливал ингредиенты для завтрашних салатов, чтобы на следующий день было поменьше мороки со всей этой стряпней, и не мешал Кристине творить. Раз уж ей так хочется предстать завтра перед ним во всем своем женском великолепии и обаянии, с каким-то немыслимым шарфом на плечах, не стоит этому препятствовать. Тем более, что он пока что ни разу не удостаивался возможности посмотреть, на что похожа Кристина в изысканном вечернем наряде. Когда она ездила на прощальный вечер к девчонкам, то не стала наряжаться, ограничившись джинсовым костюмом. А больше вроде как и поводов не было. Разве что тогда, в тот памятный первый вечер: легкое летнее платье, соблазнительно обволакивающее гибкую фигуру…

Мысли Лесничего плавно соскользнули на довольно фривольную тему, и через полчаса он с некоторым раздражением обнаружил, что больше не в состоянии изображать из себя повара. Тело было возбуждено до последней крайности, и думать о чем-либо, кроме этого факта, Иван уже не мог. Он желал Кристину, прямо здесь и прямо сейчас. Хотя изображать из себя камикадзе и отрывать ее от работы — это было бы последней степенью глупости, и грозило вылиться в продолжительное охлаждение со стороны Снежной королевы. Так не годится. Но что же делать!

В этот момент в кухню вбежал раскрасневшийся предмет его мыслей, с испачканными красителями пальцами и всклокоченной головой.

— Уф, все, пусть теперь сохнет!

— Ты все закончила?

— Да, даже не ожидала, что все так быстро получится. Не поверишь — руки сами летали туда-сюда, даже думать почти не приходилось. Кажется, что вот только что начала, и на, вот уже конец, все готово. Я так довольна, что даже представить невозможно.

— Что ж, поздравляю тебя с очередной удачей!

— Тьфу на тебя, еще сглазишь! Ты же еще не видел, что я наваяла: вдруг тебе не понравится?

— Все, что ты делаешь, мне всегда очень-очень нравится, даже больше, чем тебе. Так что выброси глупые мысли из головы. Я уверен, что все получилось просто восхитительно.

— Но я тебе сегодня ничего не покажу! Это сюрприз! Пока оно сырое, вид совершенно иной, не тот, что будет потом.

— Ну что ж, так и быть, придется терпеть твою немилосердную скрытость. Но просто так ты не отделаешься, сразу предупреждаю!

— Это что еще за новости?

— Иди ко мне…

Они забыли обо всем среди остывающей картошки в мундире, выстроенных в ряд баночек с кукурузой и горошком, вареных яиц. Лесничий в считанные секунды отправил все, что находилось на столе, на пол, расчистив место для будущей любовной баталии.

— Как? Прямо здесь?

— Но мне же нельзя входить в комнату, пока сохнет твой шарф…

Очередное безумство. Странная авантюра. Двое полуодетых людей, скрипящий кухонный стол и полное растворение друг в друге. Когда ты — это часть его, а он — часть тебя. Потом они переместились в ванную, сбросили с себя остатки одежды, и Лесничий принялся оттирать своего «любимого чумазоида» от красителей, а Кристина, удобно устроившись между его коленями, изображала из себя пай-девочку и протягивала то одну, то другую руку. Эта игра настолько увлекла их, что Иван заодно помыл ей голову, потер спинку, потер щеточкой с пемзой ноги, не удержавшись от искушения перецеловать каждый пальчик.

Кристину он выпустил только через час, да и то после шутливой жалобы, что еще чуть-чуть, и у нее вырастут перепонки, как у лягушки или утки. Сам он клятвенно пообещал, что пробудет здесь еще как минимум минут десять, за которые его Снежная королева спрячет до поры до времени свой палантин.

Снежная королева? Нет, Нежная королева. Нежная, мягкая и ласковая. Его сокровище, его сладкая девочка. Если бы человека можно было охарактеризовать через какие-то продукты или блюда, то Кристина почему-то ассоциировалась у Ивана со сливочным мороженым, внутри которого плещется расплавленный шоколад. В жизни он никогда не видел ничего подобного, такого, с первого взгляда не сочетаемого альянса бурных страстей и холодной, отстраненной оболочки, прекрасной в своем отчуждении.

Иван чувствовал, что еще не до конца познал Кристину, что она хранит в себе еще множество нераскрытых сторон и граней, которые, возможно, еще не раз обескуражат его или заставят почувствовать себя полным идиотом. Но эта недосказанность привлекала его не меньше, чем мотылька свет случайной лампы. В конце концов, не он же придумал фразу «Должна быть у женщины какая-то загадка, должна быть тайна в ней какая-то»!

Иван выбрался из ванной, облаченный в роскошный махровый халат — подарок Ольги на прошлое 23 февраля, и пройдя на кухню, с наслаждением закурил. Господи, вот оно счастье-то! И не надо никакого другого, ей-ей!

* * *