Семь цветов радуги

Вадим быстро взял Олину руку, потом, словно устыдившись своего порыва, отпустил, стараясь не смотреть девушке в глаза.

- Я не пойму, как это все получилось, - помолчав, сказал он. - Только вчера мы с Тимкой горевали, что ничего не успеем сделать... С Тетеркиным у него еще не все закончено... У меня... - Он потупился и замолчал.

- Можно не продолжать, - ласково заметила Ольга. - Об этом всем известно, даже в вашем институте.

Шульгина рассказала Вадиму, как несколько дней тому назад она обратилась к Никифору Карповичу и просила его помочь ей задержать техников в Девичьей поляне до тех пор, пока не будет закончено строительство. Тот посоветовал послать письмо в институтскую комсомольскую организацию. Пусть они попросят начальство института пойти навстречу колхозным комсомольцам и оставить москвичей еще на некоторое время.

Вчера Ольгу вызывал по междугородному телефону Одинцов - секретарь комсомольской организации института - и рассказал ей, что когда комсомольцы из лаборатории номер девять узнали о помощи своих товарищей девичьеполянским колхозникам, то взяли на себя обязательство выполнить досрочно все монтажные работы по четырем аппаратам, которые должны были монтировать Багрецов и Бабкин. Секретарь просил передать техникам, чтобы они не беспокоились за свои работы в лаборатории и сделали все возможное в Девичьей поляне.

- Кроме того, ваш секретарь спросил у меня, не желаем ли мы принять еще нескольких специалистов, - оживленно рассказывала Шульгина, - потому что многие комсомольцы хотят помочь нам на строительстве во время своих отпусков. Больше того, ваши институтские ребята организовали бригаду и делают для нас особую радиоустановку... Я точно не поняла какую, но, кажется, ультравысокой частоты... По трубке пропускается зерно, и оно сразу очищается от всяких вредителей. И все это вы, - Ольга шаловливо тронула Вадима за рукав, - вы начали эти большие дела и, конечно, Бабкин, которого я почему-то сначала невзлюбила. Мне известно, что о делах ОКБ Вадим Сергеевич подробно рассказывал в письмах...

- Это Одинцов сказал? - растерянно спросил Багрецов. "Как же посмотрит Ольга на такую болтливость?" - тут же подумал он.

- Можно было бы достойно отчитать вас за преждевременную рекламу ОКБ, - с лукавой насмешкой продолжала Шульгина. - Но есть вина у Багрецова куда более тяжелая. Скажите, что за странная девичья скромность появилась у него, когда дело коснулось разработанного им проекта? Да если бы я об этом не написала Одинцову, то нам пришлось бы одним заканчивать всю работу. За такие фокусы у нас исключают из ОКБ. - Ольга посмотрела на Вадима снизу вверх. - Что ж, простим вас за неопытность...

Багрецов еще не мог полностью осознать, как много значит для него решение начальника института. Теперь у него уже не было сомнений, что дело его нужное, и не только для комсомольцев Девичьей поляны... Ольга, Никифор Карпович, Одинцов, комсомольцы института, Никонов и сам начальник - генерал Ступин - все это звенья крепкой и неразрывной цепочки, протянувшейся от Девичьей поляны до Москвы...

"Вот, казалось бы, - размышлял Вадим, молча возвращаясь вместе с Ольгой к товарищам, - какое дело генералу до комсомольской затеи в Девичьей поляне? У начальника своих забот достаточно. С него спрашивают выполнение планов, он отвечает за исследование воздушного океана, и, может быть, в лабораторных отчетах, которые он читает и подписывает, ни разу и не упоминается слово "земля". Ему поручено "витать в облаках", и в облаках этих - основной круг его интересов. Но не так получается на самом деле. Этот доктор физико-математических наук, прежде всего, советский человек. У него, как и у Анны Егоровны, государственный подход. Ему так же дорого искусственное орошение полей девичьеполянского колхоза, как исследование причин, почему над этими полями не проходит дождевая туча... Все мы члены большой советской семьи, - думал Багрецов. - Как же тут не помогать друг другу!"

Ему уже казалось, что вот так вместе можно найти не только подземную реку, но и скоро, совсем скоро построить большой агрогород, о котором мечтал Васютин.

Вадим словно вдыхал сейчас запахи цветущих садов. Они кольцами опояшут новый город... Ему вспомнились стихи Маяковского:

Я знаю

город

будет,

я знаю

саду

цвесть,

когда

такие люди

в стране

в советской

есть!

Он сунул руку в карман пиджака и нащупал там малюсенькую книжицу. С этим сборником стихов Багрецов никогда не расставался.

...Ольга шла рядом. Вадим чувствовал ее осторожные шаги, словно она догадывалась, о чем он думает, и не хотела мешать его мыслям.

Юноша задумчиво смотрел на нее и видел бисеринки пота на ее лице, крохотные морщинки на переносице, след от царапины на щеке. Все это казалось ему давно знакомым, близким и родным. Он не мог разобраться в своем чувстве. Кто идет с ним рядом: сестра, товарищ, друг?.. Совсем по-иному он смотрел на Ольгу и ничего не мог понять...

Вадим не заметил, как на склоне оврага показался Тетеркин. Потоптавшись на месте, он резко повернулся и ушел.