Семь убийц и одна девушка

Свесив ноги из проема, я приняла более удобное положение, перестав походить на скрюченного подагрой. Таким образом я оказалась снаружи вагона.

— Умри, сучка! — послышалось сверху.

Я подняла голову и увидела сверкнувшее лезвие ножа. И только потом разглядела искаженное от злобы лицо нападавшего.

Он лежал на животе и не мог дотянуться до меня из-за конструкции вагона. Но ведь он может бросить нож прямо мне в лицо. Достаточно было отпустить финку, просто выпустить ее из руки и позволить ей тихо и спокойно долететь до моего лица. Даже не надо размахиваться, рискуя самому потерять опору на гладкой крыше. И все…

Только эта мысль мелькнула в моем мозгу, как он так и сделал. Я, конечно, была готова сейчас ко всему и ожидала от убийцы чего угодно, но всегда в душе теплилась надежда, что до самого страшного не дойдет. И тем не менее…

Как в замедленной съемке, я увидела: вот разжимаются пальцы убийцы, вот холодное светлое лезвие начинает свое движение вниз, рассекая поток воздуха… Если я буду продолжать смотреть вверх, то острый конец финки войдет прямо в мой правый глаз. Если наклонюсь, то она вонзится в мой затылок. И то и другое неприятно. А закончится все тем, чего и ждет убийца, — я упаду вниз и попаду под колеса поезда.

Ждать, когда лезвие долетит до моей головы, я не стала. Как только убийца выпустил нож из пальцев, я отцепила правую руку от рамы, за которую держалась, и, резко подавшись в сторону, повисла на одной левой. Нож скользнул вниз, и на этот раз я услышала звенящий звук его падения на гравий.

И в этот момент поезд сильно тряхнуло, отчего пальцы я чуть не разжала. В то же мгновение, используя скорее силу воли, чем мышечное усилие, я извернулась, поймав-таки край рамы правой рукой снова. А с крыши в ночную бездну полетело тело человека, который хотел меня убить. Крик ужаса пронесся над пустынным пространством железнодорожного полотна и растаял, смешавшись со стуком колес поезда.

Однако висеть на руках, болтаясь снаружи поезда, даже при такой хорошей физической подготовке, как у меня, не самое приятное и безопасное занятие. Поэтому я поторопилась подтянуться. Наконец мне удалось засунуть голову в проем окна — вот оно, маленькое счастье!

Сердце билось с частотой, наверное, сто восемьдесят ударов в минуту. Я пыталась заставить себя успокоиться, а перед глазами так и стояла картина падающего тела. Внутри меня, где-то под желудком, зрело чувство вины за смерть человека, хотя я ни в чем не была виновата. На крыше вагона очень трудно удержаться, а ведь недавно я сама хотела залезть туда, чтобы разобраться с киллером. Вот дура! Бог спас, не дал такой возможности. Спасибо тебе, господи!

Отдышавшись немного, я заработала ногами и влезла обратно в купе, рухнув на столик всей тяжестью своего тела. Загремели стаканы, один из них свалился на пол вместе с подстаканником, но мне такие мелочи были безразличны. Нижняя полка, со сбившимся набок матрасом была долгожданной пристанью для усталого путника, проделавшего столь трудный и опасный путь.

— Светлана! — позвала я, когда нормальное дыхание вернулось ко мне.

Ответом мне была тишина.

Что такое? Я сползла с лежанки и, хватаясь за что попало руками, лишь бы не упасть, так как ноги меня еще слабо держали, направилась в коридор. Я обнаружила девушку, сидевшей на полу, прислонившись спиной к пластиковой перегородке. Глаза Светланы были закрыты. Нагнувшись, я похлопала ее по щекам.

— М-м-м, — девушка только замотала головой.

Я потрогала ее лоб — он пылал огнем. Надо же, у девчонки жар.

— Поднимайся, — потянула я Светлану к себе. Она машинально выполнила приказание.

Уложив девушку на ее место, я пошла к проводнице.

Пришлось долго барабанить в дверь, пока та отворила ее, с трудом разлепив со сна веки и протирая глаза рукой:

— Неужели кто-нибудь сходит? Я рассчитывала, что до Ростова можно спать спокойно…

— У вас есть жаропонижающее лекарство? — умоляющим тоном произнесла я. — Мои лекарственные средства помогают только от головной боли.

— Для тебя, что ли? — посочувствовала проводница. — А-то ты на себя не похожа.

Я замотала головой.

— Нет, для моей подруги. Она огнем горит, температура поднялась.

— Могу дать аспирин.

Я покривилась. Но раз ничего другого нет, сойдет и аспирин.

— Давайте.

Я вернулась в купе с двумя таблетками в одной руке и стаканом холодной воды в другой. Сложила все это на столик и стала приводить Светлану в чувство. Та стонала и никак не хотела открывать глаза, но я настаивала на своем.

— Ну же! Приди в себя на минутку! Очнись…

Девушка наконец открыла глаза, и я протянула ей аспирин.

— Что? — Голос умирающей, да и только.

— Выпей таблетки, тебе намного легче станет.

— Что это?

— Аспирин. Прими лекарство, прошу тебя.

Я вложила одну таблетку в рот Светлане и поднесла к ее губам стакан с водой. Девушка сделала глоток, другой, но внезапно поперхнулась, и надрывный кашель начал сотрясать ее. С большим трудом, стуча зубами о край стакана, она медленно выпила еще воды, запивая лекарство.