Семь валькирий: шкатулка Эофии (СИ)

Некрис начал плавно опускать свою голову: я поняла это по тому, что волосы коснулись моего лица. О чем он думает? Действительно ли он хочет этого или же он оправдает себя тем, что желал обезопасить меня на островах, оставив метку о браке. Не буду же я спрашивать об этом сейчас! Сейчас, когда его дыхание опаляет губы, а я лежу, как настоящий труп.

Его губы коснулись моих. Невесомо, нежно, но это пустило по телу больше мурашек, чем если бы он подарил поцелуй страстный и глубокий. Я судорожно выдохнула, и он замер, отодвигая в сторону одеяло и сползая ниже. Его новый поцелуй я почувствовала на шее, и, стоило мне почувствовать на своей коже его язык, как живот тут же предательски скрутило. Меня что…вот так вот просто…возбудить? Некрис пальцами коснулся моих бедер, и дорожкой из поцелуев вернулся к губам, не скупясь на этот раз на жесты. Быть может, от того, что я совсем неопытна, целоваться мне не понравилось, и все восхваления о романтизме поцелуев канули в бездну на моих глазах. Но стоило нимфу щекотать шею своим горячим дыханием, как я была готова обхватить его голову к своей груди и не отпускать, наслаждаясь чувствами и чужим жаром.

Когда мужское, пускай и хрупкое, тело легло на моё, я боролась с желанием остановить всё именно сейчас. Я действительно была возбуждена и чувствовала некий скручивающийся узел в низу живота, в то время, как в ногу уже упиралась твердая мужская плоть, но все неизвестное пугает, а если оно еще и столь внезапно, то и подавно. Я не ожидала от себя, что соглашусь на подобное столь быстро, и то, что я хотела этого, пугало не менее сильно. Некрис был нежен, даже раззадоривая этой плавностью, неспешностью, и вот его тонкие руки скользят по моим бедрам, поднимая ночнушку, а сам он подвигается несколько вперед, отчего его плечо оказывается совсем рядом с моим лицом. Расстегнув свой халат, нимф отбросил в сторону пояс, поднимая мои ноги к себе на бедра, а после замер, видно, прислушиваясь ко мне.

Плоть уперлась в губы, и уже одного этого было достаточно, чтобы я задрожала от совершенно новых чувств. Один медленный, плавный толчок, и невероятное возбуждение сменяется странной болью. Я называю её странной именно потому, что помимо той боли в первоначальном своём виде, я чувствовала горячие, пламенные волны, распространяющиеся по животу и выбивающие из горла громкие выдохи, непроизвольно перерастающие в стоны. Я чувствовала, как дрожат мышцы Некриса, понимала, что он еле сдерживается, чтобы не сорваться и двигаться медленно, давая мне привыкнуть, но, как бы сильно он этого не желал, движения его становились все быстрее. Все сильнее прогибался под нами матрас и всё сильнее становилось то возбуждение, что еще с минуту назад казалось невероятным. То, что я испытывала, трудно передать словами, это совершенно новые, совершенно иные эмоции, которые овладевают телом настолько, что контролировать мысли и действия становится очень трудно, если не невозможно. Выражение о том, что одна из личностей человека проявляется во время страсти, оказалось правдивым.

Некрис остановился, когда его тяжелое дыхание коснулось моих волос, я крепко обняла его за спину и перевернулась с ним набок, чтобы выпустить крылья, которые больше не было сил держать. Был ли это его первый раз, почувствовал ли он то же, что и я, не знаю. Но тонкая ветка, украшенная завитыми листьями и мелкими камнями, ныне обвивала запястье, слегка светясь даже в кромешной тьме.

Глава 13

Наше путешествие не показалось мне длинным. Быть может, потому, что длительные переправы сквозь пустынные земли, отделенные друг от друга глубоким океаном, избавили меня от предвзятого понятия «долго», а, возможно, и потому, что наша поездка в действительности оказалась быстротечной. Утопающая в зелени древняя столица находилась аккурат рядом с портом, и даже дня не ушло на то, чтобы собрать корабль, нагрузив его всем, чего желали тело и душа. В последний раз я заходила на борт год тому назад, и, ступая на деревянную палубу вновь, я чувствовала удивительную эйфорию, которую вызвали всего лишь высокие мачты, да изумрудные паруса. Изумрудными они были не по эстетической прихоти владельца, а из-за особой ткани, что могла как «привлекать» к себе ветер, ускоряя корабль, так и отталкивать воздушные потоки, замедляя ход. Я никогда не вдавалась в тонкости работы на корабле, но путешествиями по морской глади я наслаждалась всегда с особой радостью, будучи той, в чьих жилах текла русалочья кровь.

Я и подумать не могла, что в вечер нашего отплытия в порту соберется огромная толпа, пришедшая проводить свою Госпожу. Признаюсь честно, в эту роль я ещё не вошла, и оттого впала в оцепенение, совершенно не зная, что же мне делать. Нимфы, зверолюди, оборотни и иные расы махали мне рукой, желая удачи и наставляя беречь себя, а я, подобно вырезанному на носу корабля коню, лишь неподвижно стояла посреди палубы, пока вокруг меня носились матросы. Алио легко подтолкнул меня в спину, и я, как марионетка на нитях, начала махать толпе рукой.