Семь возрастов смерти. Путешествие судмедэксперта по жизни

То, что показания Марка противоречили фактам совершенного им преступления, а также его психологическое состояние в тот момент, по моему мнению, типичны для супружеского убийства в среднем возрасте. Потому что именно на этом переходном этапе жизни, в ее средней точке, мужья и жены чаще всего друг друга и убивают. Иногда они умирают одновременно: одно убийство, одно самоубийство. В более позднем возрасте одновременные смерти чаще имеют другую причину, но на этом этапе жизни убийство-самоубийство — наиболее вероятное объяснение, когда находят два тела. Марк действительно был близок к тому, чтобы убить не только Зоуи, но и себя. Он нанес себе два глубоких ножевых ранения и провел в больнице двенадцать дней. Я бы сказал, что в большинстве случаев преднамеренных убийств-самоубийств убийце не удается воплотить свой замысел и убить себя, хотя бывают и ужасающие исключения.

К выбору между обвинением в неумышленном и умышленном убийстве склоняются в зависимости от предполагаемых намерений преступника, установить которые, когда речь заходит о браке с его постоянным калейдоскопом эмоций, Королевской прокуратуре, а в конечном счете и присяжным оказывается не так-то просто.

Однажды дождливым днем меня вызвали в морг, чтобы провести вскрытие ограбленного на улице человека. Роберт Каргилл был невысокого роста и настолько болезненно худым, что его лицо напоминало обтянутый кожей череп. Вокруг висков извивалась копна черных волос, которые теперь были пропитаны кровью.

Полицейский назвал для протокола его имя и сообщил, что ему было сорок пять лет.

— Его нашли на дороге? — спросил я у полицейских, почувствовав, как по всей секционной разливается исходящий от тела стойкий запах алкоголя.

— Нет, дома, в гостиной, — сказали они.

Я удивленно поднял брови.

— Как, черт возьми, он туда попал?

— Жена сказала, что пошла на его поиски и обнаружила лежащим вниз лицом на живой изгороди. Шатаясь и опираясь на нее, он сумел добраться домой. Она уложила его на полу, и он сказал, что с ним все будет в норме. Она легла в кровать, а когда проснулась, он был уже мертв.

Окидывая взглядом раны, полученные этим мужчиной, я слабо в это верил.

— Почему она не вызвала скорую? — спросил я.

Полицейские переглянулись.

— Мы ее знаем, — сказали они, — она любит выпить.

— Она что, даже не могла набрать службу спасения? Неужели рядом больше никого не было?

Они пожали плечами.

— У них есть ребенок, — сообщил один из них, — но ему всего шесть.

— А она показывала вам эту изгородь?

— Да, она всего в двух домах от них.

— Но вы только гляньте на него!

Одного взгляда был достаточно, чтобы понять, что у него проломлен череп, а лицо было так сильно избито, что я был уверен: ни один человеческий кулак на такое не способен. Нападавший, должно быть, использовал какой-то тяжелый металлический предмет.

— Есть ли следы борьбы на тротуаре или на живой изгороди? — спросил я.

Они покачали головами. Видимо, они тоже не поверили словам женщины, но ждали, чтобы я подтвердил их сомнения.

Это не заняло много времени. Начнем с трупных пятен. Когда человек умирает, кровь скапливается в нижележащих капиллярах, придавая коже характерную окраску, по которой можно судить о положении тела после смерти. В его случае трупные пятна указывали на то, что он умер в сидячем положении и оставался в нем какое-то время после смерти. Что касается травм, я совершенно не понимал, как он мог вернуться домой, даже с помощью жены. Под синяками и рваными ранами на лице я обнаружил обширные переломы левой стороны черепа, скулы и челюсти. Его мозг был покрыт ушибами и кровью от субарахноидальных кровоизлияний. Руки также были все в синяках, и я почти уверен, что он получил их в отчаянной попытке защититься.

— Ну? — спросили полицейские, когда я закончил.

— Думаю, его ударили, когда он был пьяным и плохо соображал. Судя по запаху и состоянию печени, я убежден, что токсикология покажет очень высокий уровень алкоголя. Орудие убийства оставило отчетливый отпечаток… я бы сказал, что это был молоток с округлым бойком. Им было нанесено несколько ударов, причем с силой. С такими травмами он никак не мог встать и вернуться домой с улицы.

— Значит… вы полагаете, что его убили дома? — спросили они.

Я кивнул.

— Пока он сидел в кресле. Не знаю, как она потом уложила его на пол, но вот эта травма, вокруг его левого уха, отличается от других. Выглядит так, словно она ударила его подошвой по лицу, когда он оказался внизу.

Они не сказали ни слова.

— Есть ли данные о том, был ли в доме кто-то еще? — спросил я. — Помимо ребенка.

Снова молчание.

— Нет, — ответил наконец старший следователь.

Они сказали, что свяжутся со мной, когда снова переговорят с миссис Каргилл. В итоге они прислали мне стенограмму ее признания.