Семь взглядов на Олдувайское ущелье

— Он его не носил, — сказал Мулево, даже не развернув упаковку. — Тем не менее этой награды мне достаточно. — Он запустил руку под свое красное одеяние, вытащил маленькое ожерелье и надел его на Меромо.

— Для чего это? — спросил Меромо, изучая ожерелье. Оно было сделано из маленьких косточек, соединенных проволокой.

— Когда ты сегодня ночью ляжешь спать, обязательно надень его, — объяснил старик. — Оно вберет в себя все твои видения. Потом, завтра, ты должен отправиться в Олдувайское ущелье и бросить это ожерелье вниз, на дно, чтобы видения смогли лечь рядом с реальностью.

— И это все?

— Это все.

Меромо вернулся к себе, надел ожерелье и лег спать. В эту ночь видения оказались еще страшнее, чем бывали до сих пор.

Утром он положил ожерелье в карман и улетел на правительственном самолете в Арушу. Там он нанял наземную повозку, и двумя часами позже стоял на краю ущелья. Ни одного признака захоронения веществ не было видно.

Меромо взял ожерелье в руку и швырнул его с края ущелья вниз.

На следующую ночь кошмары исчезли.

* * *

Через 134 года могучая Килиманджаро содрогнулась, дремавший долгие годы вулкан вновь вернулся к жизни.

В сотне миль от него земля на дне Олдувайского ущелья разверзлась, и три освинцованных контейнера разрушились.

К этому времени Джозеф Меромо был уже давно мертв и, к великому сожалению, на свете не осталось ни одного лайбона, который мог бы помочь всем тем, кто теперь вынужден был жить с кошмарами Джозефа Меромо.

* * *

Я изучал ожерелье в своей комнате, а когда вышел из нее, то обнаружил, что в лагере царит суматоха.

— Что случилось? — спросил я Беллидора.

— Экзобиолог не вернулась из ущелья, — ответил он.

— Как долго ее нет?

— Она ушла прошлой ночью, на закате. Сейчас уже утро, и она до сих пор не вернулась и не попыталась связаться с нами по коммуникатору.

— Мы боимся…

— …что она могла…

— …упасть и — …утратить подвижность. Или даже…

— …потерять сознание… — сказали Близнецы Звездная Пыль.

— Я отправил на ее поиски Историка и Оценщика, — сказал Беллидор.

— Я тоже могу помочь, — предложил я.

— Нет, ты должен исследовать последний артефакт, — сказал он. — Когда проснется Морити, я пошлю его.

— А как насчет Мистика? — спросил я.

Беллидор посмотрел на Мистика и вздохнул:

— С того момента, как мы приземлились на эту планету, она не сказала ни слова. По правде говоря, я не понимаю, в чем заключается ее функция. Во всяком случае, я не знаю, как с ней общаться.

Близнецы Звездная Пыль вместе топнули ногами, подняв два облачка красноватой пыли.

— Это кажется нелепым… — сказал один из них.

— …что мы смогли обнаружить самый маленький артефакт… — продолжил второй.

— …но не можем найти…

— …целого Экзобиолога.

— Почему вы не помогаете ее искать? — спросил я.

— У них закружились головы, — объяснил Беллидор.

— Мы обыскали…

— …весь лагерь, — защищаясь, произнесли они.

— Я могу отложить впитывание последнего предмета до завтра и помочь в поисках, — вызвался я.

— Нет, — ответил Беллидор. — Я послал за кораблем. Завтра мы покинем это место, и я хочу, чтобы все наши основные находки к этому времени были изучены. Это моя работа — найти Экзобиолога; а твоя работа — прочесть историю последнего артефакта.

— Ну, раз ты этого желаешь, — сдался я. — Где артефакт?

Он подвел меня к столу, за которым сидели Историк и Оценщик, изучавшие какой-то предмет.

— Даже я знаю, что это такое, — сказал Беллидор. — Неиспользованный патрон. — Он сделал паузу. — Помимо того факта, что мы не нашли никаких человеческих артефактов в более поздних слоях, я могу сказать, что этот предмет уникален, пуля, которой человек решил не стрелять.

— Когда ты говоришь такими словами, это уже возбуждает любопытство, — признал я.

— Ты…

— …собираешься его изучить…

— …прямо сейчас? — тревожно спросили Близнецы Звездная Пыль.

— Да, собираюсь, — сказал я.

— Подожди! — в унисон закричали они.

Я остановился над патроном, а Близнецы начали пятиться назад.

— Мы не имеем в виду…

— …никакого неуважения…

— …но смотреть, как ты изучаешь артефакты…

— …очень неприятно.

С этими словами они выбежали за дверь и спрятались за одним из лагерных строений.

— А как же ты? — спросил я Беллидора. — Разве ты не хочешь, чтобы я подождал, пока ты уйдешь?

— Вовсе нет, — ответил он. — Разнообразие я нахожу замечательным. С твоего позволения, я бы хотел остаться и понаблюдать.

— Как пожелаешь, — сказал я, позволяя своему телу растечься вокруг патрона, пока тот не станет частью меня самого, пока его история не станет моей историей, пока я не увижу ее так же ясно, как будто это все это случилось со мной только вчера…

* * *

— Они идут!

Томас Найкосиаи посмотрел на свою жену поверх стола.

— А разве были какие-нибудь сомнения в том, что они придут?

— Это глупо, Томас! — сказала она. — Они заставят нас уйти, а поскольку мы ни к чему не подготовились, нам придется оставить всю нашу собственность.

— Никто никуда не уйдет, — сказал Найкосиаи.

Он встал и направился к шкафу.

— Оставайся здесь, — сказал он, надел свой длинный мундир и маску. — Я встречу их снаружи.

— Это грубо и жестоко — заставить их ждать снаружи, когда они прошли такой путь.