Семь желаний

– Значит, она его спрятала? – прошипела Ольга, и ее глаза вспыхнули мстительным огнем.

– Да. Но умоляю тебя, забудь об этом. Если Лера догадается, что ты знаешь об этом, она моментально избавится от «стерлинга». Милиция должна изъять этот пистолет во время досмотра и в присутствии понятых. Ты понимаешь, как это важно?

– Да, да, – зашептала Ольга. – Не беспокойся, я все понимаю. Я вполне владею собой. Я обещаю, что ничем не выдам своих мыслей. Я попросту не буду выходить из своей комнаты до прибытия милиции. Только… только я хочу спросить тебя об одном.

Она вскинула голову и пристально посмотрела мне в глаза.

– Скажи, ты… – Ей трудно было подобрать нужные слова. – Мои подозрения, эмоции, слова не слишком повлияли на твой вывод?.. Я хочу сказать, у меня не было твердой уверенности, что это сделала Лера, хотя…

– Твои эмоции для меня ничего не значили, – попытался заверить я.

– Не перебивай! – прикрикнула Ольга. – Дай мне сказать! Да, это правда: я ненавижу ее как свою соперницу. Но я не желаю, чтобы ее засудили по ложному обвинению. Я не хочу, чтобы она страдала за убийство, которого не совершала. Понимаешь меня? Все должно быть честно. Пыталась отбить у меня мужа – пусть бог ее осудит за это. Нет на ее руках крови Марко – пусть живет и радуется жизни. И поэтому я прошу тебя еще раз все взвесить и продумать.

– Именно этим я и собираюсь сейчас заняться, – пообещал я. – Тем более что еще не на все вопросы я нашел ответы.

– А какие вопросы тебя еще интересуют?

– Видишь ли, Лера совершила преступление не на необитаемом острове. Ее окружали люди и обстоятельства. И потому я должен составить полную картину того, что здесь произошло.

– Зачем? Разве недостаточно того, что тебе известны главные улики?

– Недостаточно. Убийство – это всего лишь факт. Но убить можно из хулиганских побуждений, а можно и по неосторожности. Для каждого случая предусматривается своя мера наказания. Я хочу понять, насколько тяжелое преступление совершила Лера.

Кажется, я не слишком обрадовал вдову этими юридическими нюансами. Она поджала губы и нахмурилась.

– Ну и… И что ты намерен делать?

– Для начала ознакомиться со всеми записками.

– Это – ради бога! – махнула рукой Ольга. – Но у меня их нет.

– Я знаю. Они у Виолетты. Но мне она их не дает. Может быть, она тебя послушается?

Ольга начала мяться и придумывать, как бы мне отказать. Наверное, обращение с просьбой к бывшим подчиненным мужа было для нее унижением собственного достоинства.

– Нет, это невозможно, – произнесла она. – Я не буду ее ни о чем просить. Это твои проблемы, и решай их сам.

Она была права, черт возьми.

Тут в кармане Ольги снова подал сигнал мобильный телефон. Вдова тотчас забеспокоилась, стала ходить по комнате и бесцельно переставлять с места на место всякие предметы, которые попадались ей под руку.

– Ну, все! – не выдержала она. – Не стой! Иди уже!

Можно сказать, что она вытолкала меня за дверь и немедля закрылась на ключ.

ГЛАВА 13 НЕ СЕМЬ, А ДЕВЯТЬ

Некоторое время я стоял посреди гостиной перед столом, рассматривая тарелки с засохшей снедью, кусочки хлеба, смятые салфетки и пустые бутылки. Мне нетрудно было напрячь воображение, чтобы представить сидящих за этим столом людей. Во главе стола, спиной к камину, наверняка сидел Марко. Его тарелка была чистой, на ней лишь лежало несколько косточек от маслин. В рюмке осталось еще немного водки. Похоже, он мало пил и почти ничего не ел. Ему было не до еды. Он не умолкал ни на минуту. Он отпускал пошлые шуточки, много говорил о себе, откровенно издевался над бывшими сотрудниками и громко смеялся. Он хотел убедиться, что все еще властвует над этими людьми, что они по-прежнему с трепетом относятся к нему и, как собаки, ему преданы.

Можно предположить, что рядом, по левую руку от Марко, сидела Виолетта. Нож и вилка лежат на тарелке согласно этикету – параллельно, ручками вправо. Вокруг тарелки чисто, нет ни крошек, ни обрывков салфетки. Бокал с остатками красного вина не замутнен отпечатками жирных губ. Фильтры окурков, лежащих в пепельнице, крепкие, сухие, не смятые зубами, без следов губной помады – такие остаются только при пользовании мундштуком. Все это безошибочно указывало на манерность Виолетты и ее сдержанность.

Далее – место Плосконоса. Скатерть в пятнах от вина. Тарелка напоминает мольберт художника-экспрессиониста: на ней лежат объедки селедки, кружочки свежего огурца, раскисший холодец, кости от рагу и «розочка» от пирожного. Зато нож, как и накрахмаленная салфетка, идеально чистый, видно, что Плосконос к нему не притрагивался. В пепельнице перемешаны раздавленные окурки и бутылочные пробки. Нормально повеселился парень.

Место, где сидела Кика, я определил по признакам неестественного порядка. Тарелка чистая, с матовыми разводами – явно вычищена хлебной коркой. Но самой корки не видно. К ножу, как и Плосконос, не притронулась, зато вилку тщательно облизала и аккуратно положила справа от тарелки. Так же аккуратно, в ряд, выставлены бокалы. В самый большой из них, предназначенный для воды, была налита водка. Дух зоны?