Семь желаний

– Еще вроде бы так: «Я не хочу держать вас в дураках целый год, но тайна именно потому тайна, что доступна только одному. Простите меня, если мой сюрприз оказался для вас потрясением».

Она воспроизвела текст записки слово в слово. Я остолбенел. Моя стройная схема дала трещину.

– Когда ты это писала? – спросил я неожиданно размякшим голосом.

– Когда и все, в порядке очереди, – ответила Лера. – Кажется, было около восьми.

– За кем ты пошла к компьютеру?

Лера задумалась. Я боялся дышать, чтобы не помешать ей.

– Первым пошел Марко. За ним Ольга, – вспоминала Лера, теребя в руках платок, словно отыскивала на нем сухие места. – Потом… потом, кажется, Кика. А я пошла четвертой.

Я вынул из стопки текст, написанный четырьмя минутами раньше, и пробежал по нему глазами: «Бог все видит и ничего не забывает. Сейчас мы все веселы, пьем вино и жрем мясо…» Да, сходится. Это явно писала Кика.

– Черт возьми, – пробормотал я, возвращаясь к столу. – Кто же тогда написал это?

И я щелкнул пальцем по копии записки, которую мертвый Марко сжимал в своей руке.

– Не знаю, – пожала плечами Лера.

Я взглянул на время, проставленное компьютером автоматически. Двадцать часов тридцать минут. Через пятьдесят минут после того, как Лера написала свое пожелание.

– Вот что, – осенило меня. – Сейчас мы разложим их по хронологии.

Лера встала, подошла к столу, бегло просматривая тексты.

– Первым пошел Марко?

– Да, – уверенно ответила Лера. – Он, потом Ольга, потом Кика, потом я.

Я сдвинул на край стола записку с бессмысленным набором букв и подписал ее «Марко». Вторую, с грозным предостережением: «Я хочу напомнить вам, милые мои, что халява не бывает вечной…» – пометил словом «Ольга». Вполне возможно, что жена проявила озабоченность излишней щедростью мужа. Автором третьей записки и по времени, и по содержанию была признана Кика. Четвертая принадлежала Лере.

Пожелание, рожденное вслед за творением Леры, начиналось словами: «Я знаю, что такое настоящий мужчина… Перед нами сидит глупая Обезьяна, которая думает, что она – человек…»

– Кто пошел за тобой? – спросил я, расставляя по очередности оставшиеся пять записок.

– Не помню, – после паузы ответила Лера. – Я только вернулась в гостиную, как Марко пригласил меня на танец.

– У нас остаются Виолетта, Плосконос и дворник.

– Вряд ли дворник станет писать, что знает настоящих мужчин, – произнесла Лера, читая анонимную записку.

– Дворник скорее всего написал это. – И я придвинул Лере записку со словами: «Я человек простой и не умею писать умно и красиво…»

– Правильно! – обрадованно ответила Лера. Эта нехитрая головоломка увлекла ее. Слезы на ее глазах просохли, она забыла об обидах, которые я ей нанес. – Тогда можно предположить, что насчет обезьяны высказалась Виолетта.

– Какую же написал Плосконос? – вслух подумал я, сдвинув на другой край стола оставшиеся три записки.

– Похоже, эту, – предположила Лера, постучав пальцем по тексту, в котором говорилось про командировку в Чечню и любовь к ближнему.

– Эта отпадает, – сказал я, сложил лист вчетверо и сунул его в карман. – Это пожелание написано полчаса назад Виолеттой.

– Вот как? – удивилась Лера и задумалась. Потом взяла со стола записку, распечатанную в девятнадцать сорок семь, и вслух прочитала ее от начала и до конца:

– «Марко! Ты считаешь, что стоишь на вершине Олимпа. Что тебя окружают мелкие, никчемные людишки, неспособные на сильные поступки. К таким ты причисляешь и меня. Тебе все в жизни доставалось легко – деньги, красивые женщины, слава. Удача сама падала тебе в руки. Я – твоя полная противоположность. Я неудачник, и жизнь моя – одна сплошная драма. Но я не баран, не безвольная тряпка, как ты меня называешь. Со мной случилась беда – я «сел на иглу». Невероятно, но ты об этом даже не догадываешься. Ты считаешь, что я обыкновенный пьяница. Твоя природная тупость и близорукость не позволяют тебе рассмотреть, какие чудовищные усилия я прилагаю к тому, чтобы оставаться человеком. Я борюсь с собой, я отвоевываю у наркотиков день за днем и становлюсь сильнее. А ты тупеешь и превращаешься в скотину. В этом наше с тобой различие: я поднимаюсь, а ты падаешь. Через год, когда ты будешь читать это письмо, меня рядом с тобой не будет. Уверен, что я буду твердо стоять на ногах и, конечно, не зависеть ни от кого. Я пишу это для того, чтобы ты, оглянувшись назад, понял, кто кем был и кто кем стал».

Лера положила записку на стол и посмотрела на меня.

– Все правильно, – произнесла она задумчиво. – Я так и думала. – Что ты думала? – спросил я, просматривая откровения Плосконоса.

– Что Плосконос наркоман. Конечно же, он очень испугался, когда записка попала в руки Виолетты. Понятное дело: если о его пристрастии узнают в фирме, то выгонят моментально. А это в его ближайшие планы явно не входит. Вот он и попытался отобрать ее силой.

Я читал пафосное пожелание, написанное от имени Плосконоса Виолеттой.