Читаем Семейная хроника полностью

Месяц назад я приехала в Ленинград и легла на койку нейрохирургической клиники Военно-медицинской академии в надежде, что профессора прооперируют мой бедренный нерв, который со времени лагерей не дает мне покоя. Профессора, к сожалению, отказались от операции, решили лечить меня консервативно (и безрезультатно), так что в продолжение двадцати дней, обреченная на бездействие, я из окна палаты наблюдала панораму великого города. Свинцовая Нева катила свои воды, из тумана вырисовывался купол Исаакия, виднелась решетка Летнего сада, и прямо передо мною, у Литейного моста, стояло «самое высокое здание Ленинграда, откуда бывало видно не только Ладожское озеро, но и Соловки» и в котором поочередно ломались жизни близких мне людей.

Предаваясь грустным размышлениям, я вспомнила, что в моей записной книжке есть адрес и телефон Дмитрия Сергеевича Лихачева, человека, у которого я могу кое-что узнать о брате. Я неясно представляла себе, кто дал мне его имя, но, выписавшись из больницы, позвонила ему по телефону.

Между нами произошел следующий разговор:

Я: — Вы меня не знаете, но, может быть, вам знакомо имя моего брата Александра Александровича Сиверса?

Л.: — Ах, Боже мой! Конечно! Лично я его не знал, но был на островах в страшное время октября 1929 года и знал Путилову, которая, с величайшим для себя риском, откопала его тело и похоронила на лесной поляне. На могиле поставили крест, и все мы знали, что тут лежит Сиверс. Недавно я ездил в Соловки, искал эту могилу, но не нашел, так как лес в том месте свели и ориентиры исчезли. Наталия Михайловна потом жила в Архангельске. Теперь ее нет в живых.

Я: — Она умерла своей смертью?

Л.: — Нет.

На этом я поблагодарила и повесила трубку. Разговор велся между незнакомыми людьми, и я не настаивала на подробностях. Я узнала то, что мне было нужно. Надежды на встречу с Наталией Михайловной уже нет.

По странному стечению обстоятельств, вернувшись в свои Вятские Поляны, я снова получила сведения о Со-ловецкой трагедии, но уже с совсем другой стороны. Здесь меня ждало письмо от моего неизменного, верного друга Наташи Потоцкой, которая записала со слов нашей общей соседки по Козельскому уезду, Елену Борисовну Ялозо, жившей в Малоярославце (убежище людей, имевших ограничения «-6»), то, что рассказывал Валентин Александрович Струков.

Привожу выписку из письма Потоцкой:

«Вчера я видела Лёлю Ялозо. Вот что она сказала: „После долгих сидений и ссылок Струков оказался в Малоярославце, где уже осели его друг Каховская и его знакомая Крашенинникова. Струков учился в Московском лицее, но не успел его кончить (род. в 1902 г.). Его отец, генерал, был начальником Московского военного округа и погиб. Струков рассказывал об ужасных репрессиях в Соловках, свидетелем которых он был. После бегства двух соловчан, глубокой ночью, вывели всех «бывших» и расстреляли каждого десятого. Струков стоял восьмым, а Саша Сиверс, как он его называл, десятым. Он был убит на глазах у Струкова. Про «Сашу» В.А. говорил, что это был человек исключительного обаяния. В Соловках его любили все, без различия ранга и положения в прежнем обществе“».

К этому добавить нечего. Надо только уточнить, действительно ли это был «каждый десятый».

Хотя нет! Следует добавить, что жена брата, Татьяна Николаевна, находится в строгом постриге в монастыре на Луаре. Теперь она «мать Мария», и я получаю от нее по одному письму в год. Наталия Михайловна отмучилась на этом свете, а я не забываю. Значит — всё в порядке!

Теперь о другом, хотя и не совсем другом. Соловки (как и ничем не запятнанные Кижи) стали теперь местом туризма. Авторы газетных статей сожалеют, что не было проявлено достаточно заботы о сохранении этого памятника старины. Милые люди советуют мне прочитать эти благонамеренные строки и удивляются, что я не хочу их читать. Не им, а людям иного толка я бы сказала: «Вообразите, что печи Освенцима были бы поставлены в замке Фридриха Барбароссы и искусствоведы плакали бы теперь над испорченными средневековыми фресками. Вас бы очень тронул их плач?!»

О Соловках надо говорить либо всё, либо ничего (aut omnia, aut nihil).

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых анархистов и революционеров
100 знаменитых анархистов и революционеров

«Благими намерениями вымощена дорога в ад» – эта фраза всплывает, когда задумываешься о судьбах пламенных революционеров. Их жизненный путь поучителен, ведь революции очень часто «пожирают своих детей», а постреволюционная действительность далеко не всегда соответствует предреволюционным мечтаниям. В этой книге представлены биографии 100 знаменитых революционеров и анархистов начиная с XVII столетия и заканчивая ныне здравствующими. Это гении и злодеи, авантюристы и романтики революции, великие идеологи, сформировавшие духовный облик нашего мира, пацифисты, исключавшие насилие над человеком даже во имя мнимой свободы, диктаторы, террористы… Они все хотели создать новый мир и нового человека. Но… «революцию готовят идеалисты, делают фанатики, а плодами ее пользуются негодяи», – сказал Бисмарк. История не раз подтверждала верность этого афоризма.

Виктор Анатольевич Савченко

Биографии и Мемуары / Документальное
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Книга рассказывает о жизни и деятельности ее автора в космонавтике, о многих событиях, с которыми он, его товарищи и коллеги оказались связанными.В. С. Сыромятников — известный в мире конструктор механизмов и инженерных систем для космических аппаратов. Начал работать в КБ С. П. Королева, основоположника практической космонавтики, за полтора года до запуска первого спутника. Принимал активное участие во многих отечественных и международных проектах. Личный опыт и взаимодействие с главными героями описываемых событий, а также профессиональное знакомство с опубликованными и неопубликованными материалами дали ему возможность на документальной основе и в то же время нестандартно и эмоционально рассказать о развитии отечественной космонавтики и американской астронавтики с первых практических шагов до последнего времени.Часть 1 охватывает два первых десятилетия освоения космоса, от середины 50–х до 1975 года.Книга иллюстрирована фотографиями из коллекции автора и других частных коллекций.Для широких кругов читателей.

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары