Семейная хроника (СИ)

«Особенно тяжёлый бой дивизия приняла 30.08.1942 года, будучи рассечённой, потерявшей связь с командованием, частично окружённой».

Становится понятно, что командование опять потеряло свои полки и всех, о ком не было сведений, тут же записывало в «пропавшие без вести». Так, видимо, и произошло с лейтенантом Михаилом Антоновым. Один ли он потерялся, или вместе со всей своей ротой, сейчас рассказать некому.

«Разрозненные подразделения дивизии к 31.08.1942 года вышли на южную окраину Сталинграда».

Начались тяжелейшие оборонительные бои. В одном из них в сентябре 1942 года впервые на этой войне был серьезно ранен лейтенант Антонов М.В. Характер ранения мне пока не известен, а выдумывать я ничего не буду.

Месяца полтора- два он пролежал сначала в дивизионном медсанбате, затем в военном госпитале №1268 в городе Саратове. После лечения он вернулся в тот же 299-й стрелковый полк на ту же должность - командира стрелковой роты.

Судя по всему, он успел попасть как раз к самым важным событиям битвы за город на Волге.

«20.11.1942 года в 14 часов 20 минут 29-я стрелковая дивизия пошла в наступление, участвуя в окружении немецкой группировки под Сталинградом».

Александр Дубровский, уже будучи танкистом, осенью 1942 года тоже наверняка участвовал в битвах на юге нашей страны, может, под Сталинградом, может, на Северном Кавказе. Достоверными сведениями я пока не владею. Но со слов его сестры Веры Васильевны Рашевой (Антоновой), танкистом он воевал недолго. Вскоре он был серьезно ранен и длительное время находился на излечении.

Тем временем младший из братьев – красноармеец Алексей Антонов- с группой сослуживцев шел на юг. Шли солдаты-железнодорожники степными дорогами до города Пролетарска. И уже оттуда их путь строго совпадает с железнодорожными путями на Сальск и Тихорецк. Видимо, где-то на этих перегонах они попали на очередной сборный пункт Красной Армии, и их, согласно записям в военных билетах, отправили в ближайшую железнодорожную воинскую часть. Теперь это была доблестная 1-я гвардейская ж-д бригада. И уже в ее рядах они продолжили отступление на Армавир, Минводы, Беслан и Орджоникидзе.

В боестолкновениях воины-железнодорожники участвовали уже реже, но под Грозным Алексей Антонов чуть не попал в очередную переделку. Его поставили охранять нефтебазу. А тут, как специально, прилетели немецкие самолеты и начали бомбить. Алексей представил, что с ним будет, если хотя бы одна немецкая бомба упадет на охраняемую им территорию. Он уж было собрался «отступить» от взрывоопасного объекта в ближайший населенный пункт, как вдруг заметил, что немцы бросают бомбы именно на все вокруг нефтебазы, но стараются не попасть в цистерны с горючим. С точностью, надо заметить, у немецких летчиков все было в порядке. Алексей сообразил, что запасы горючего немцы явно берегут для себя, надеясь их захватить, а уничтожают именно охрану. Так что выгоднее было не покидать свой пост и оставаться возле цистерн, в относительной безопасности пережидая бомбежку.

Грозный немцы так и не взяли и до охранявшихся красноармейцем Антоновым цистерн так и не добрались.

На Кавказе немцы уперлись в горные хребты, через которые никак не могли вырваться на оперативный простор. Фронт стабилизировался, и 1-ю гвардейскую железнодорожную бригаду отправили в Закавказье. То ли на переформирование, то ли собирали силы, предупреждая возможное выступление Турции на стороне фашистской Германии. Бригада переехала в дагестанский Буйнакс и через Баку, Тбилиси, Ереван прибыл в Джульфу, на границе с Ираном. Однако, Турция, увидев бравых гвардейцев-железнодорожников на сопредельной стороне, на СССР нападать не решилась.

Под Сталинградом забурлил «котел», и 1-я ж/д бригада была переправлена в Орджоникидзе, откуда и начался ее освободительный поход на запад.

В сражении за Сталинград лейтенант Михаил Антонов поучаствовал еще около месяца - полутора. В декабре 1942 года его снова ранили. На этот раз, видимо, серьезно, поскольку лечили его уже не в Саратове, а далеко от всех фронтов в госпитале №26042, в подмосковном городе Люберцы. Да и лечиться ему пришлось уже четыре месяца до апреля 1943 года.

Вот такова была доля пехотинца на этой войне. Месяц, другой боев на фронте и- в госпиталь. Это если повезло, что не убили.

1943

После ранения старший из братьев Александр Дубровский, видимо, оказался негоден для службы в полевых войсках армии. А, может, еще была какая-то для этого причина. Но внезапно он продолжил свою службу уже в рядах СМЕРШа- организации, предназначенной для борьбы с диверсантами, шпионами и прочими противниками советской власти. Войсковой СМЕРШ как раз и создали в апреле 1943 года. И ведь что интересно, в 1938 году Александр сам некоторое время был под подозрением у карательных органов СССР, а тут вдруг такое доверие со стороны тех же органов. Не только не преследуют, а еще и взяли в свои ряды. Не удивлюсь, если вдруг выяснится, что дядюшка мой был еще и членом ВКП(б) в то время.