Семейная Хроника. Сокровенные истории дома Романовых

За это Зубов получил чин полковника, Суворов — графский титул с добавлением «Рымникский». В 1793 году Николай Зубов сам стал графом, а еще через год женился на любимой дочери Суворова — Наталье, которую отец называл «Суворочкой». Родство с великим полководцем придавало Николаю Зубову особый авторитет среди офицеров.

* * *

Определенную роль в обострении создавшейся ситуации сыграло то, что в самом начале 1801 года Павел вызвал в Петербург тринадцатилетнего племянника своей жены принца Евгения Вюртембергского. Этот мальчик еще в 1798 году получил от Павла звание генерал-майора и стал шефом драгунского полка. Воспитателем при нем был генерал барон Дибич, в прошлом адъютант Фридриха Великого. 7 февраля принц Евгений был представлен Павлу и так сильно ему понравился, что Павел сказал Дибичу о своем намерении усыновить Евгения, прибавив, что он — владыка в своем доме и государстве и потому возведет принца на такую высокую ступень, которая приведет всех в изумление.

Это обстоятельство не ускользнуло от внимания Александра и его сторонников и стало еще одним козырем в руках заговорщиков, так как было ясно, о какой «высокой ступени» для усыновленного принца говорил император. Разумеется, на этой «высокой ступени» двоим стоять было невозможно, и Александр понимал, чем это все может кончиться лично для него.

Что касается Марии Федоровны, то она стала помехой на пути к безоблачному счастью императора с княгиней Гагариной, которую он, по упорным слухам, хотел возвести на престол, отослав Марию Федоровну в ссылку.

Все это привело к тому, что заговорщики твердо решили убрать Павла, но дату переворота пока не назначили. Ускорить осуществление этих намерений их заставило непредвиденное обстоятельство.

Седьмого марта в семь часов утра Пален, как обычно, вошел в кабинет Павла для доклада. Не успел Пален приступить к докладу, как Павел спросил:

— Господин Пален, были ли вы здесь в 1762 году?

Пален мгновенно сообразил, что императора почему-то заинтересовал последний дворцовый переворот.

— Почему вы, ваше величество, задаете мне этот вопрос? — спросил насторожившийся Пален, выигрывая время на обдумывание и одновременно проясняя ситуацию.

— Да потому, что хотят повторить тысяча семьсот шестьдесят второй год, — сказал Павел.

Пален тотчас же овладел собой и спокойно ответил:

— Да, государь, этого хотят. Я это знаю и тоже состою в заговоре, чтобы выведать планы заговорщиков и сосредоточить нити заговора в своих руках.

Не зная, насколько Павел осведомлен о составе заговорщиков, Пален назвал и Александра и тут же попросил императора дать ему ордер на арест цесаревича. Павел одобрил его предусмотрительность и выдал ему такой документ, подписав его, но не поставив даты.

Пален взял ордер и с ним прошел в апартаменты Александра, решительно потребовав назначить как можно более близкую дату переворота, так как иначе и Александра, и Константина, и многих других ждет Петропавловская крепость.

Александр очень испугался, но он не хотел смерти отца и потому попросил ограничиться арестом Павла.

Было решено объявить регентом Александра, а Павла доставить под крепким караулом в один из загородных дворцов. Была установлена и дата переворота — 11 марта.

Новелла 6 11 марта 1801 года

В этот день генерал от инфантерии граф Михаил Илларионович Кутузов вместе со своей старшей дочерью Прасковьей Толстой, статс-дамой императрицы Марии Федоровны, были приглашены в Михайловский замок к августейшему столу. Стол был накрыт на двадцать кувертов, причем впервые стоял сервиз, на котором красовались изящно и тонко нарисованные изображения Михайловского замка. Павел, по очереди поднимая тарелки, чашки и другие предметы из сервиза, нежно целовал их один за другим. Он восхищался вслух прелестью сервиза и хвалил художников-мастеров Императорского фарфорового завода. Все сидевшие за столом разделяли его восторги. Павел любил застолья с молодыми людьми, а их на этот раз было здесь немало: Александр, Константин и их жены — Елизавета и Анна едва перешагнули порог двадцатилетия, а младшей из сидевших за столом, великой княжне Марии, недавно пошел шестнадцатый год. Присутствовали здесь же статс-дамы Прасковья Толстая и графиня Пален, графы Строганов и Шереметев, шталмейстер Муханов, обер-гофмаршал Нарышкин и четыре другие статс-дамы.

Сейчас Павел был сумрачен, сразу же стал много пить и вскоре заметно опьянел.

Но не только он был мрачен, еще более бледным и печальным выглядел Александр.

— Не болен ли ты? — спросил его отец-император.

Александр ответил, что чувствует себя хорошо.

И вдруг Павел сказал:

— А я сегодня видел неприятный сон.

(Вспомните, какой сон приснился ему в день смерти матери и как он потом сбылся. После этого Павел уверовал в вещие сны окончательно и всегда пытался разгадать их скрытый смысл.)

Все затихли.

— Мне снилось, — продолжал император, — что на меня натягивают тесный парчовый кафтан и мне больно в нем.

Александр побледнел еще более.