Семейная педагогика

Закон, правила, рекомендации, будучи по своей сути всеобщими, то есть направленными на унификацию, призваны нивелировать личность, уничтожать индивидуальность. И в этом проявляется преступная сила педагогической законности, прикрытой порой нарядными покрывалами добра, красоты, справедливости. Учитель законом поставлен в необходимость требовать заучивания, запоминания, зазубривания Монблана фактов, конечно же, на две трети ненужных, но рекомендованных программами, методиками, учебниками. Учитель наказывает за невыполнение требований, учитель подключает к авторитарным действиям родителей – так закон обращается в преступную деятельность, подрывающую здоровье детей, уничтожающую детскую и педагогическую талантливость.

Всякий раз, когда рассказываю об этом учителям, слышу: «А кто опрокинет зло? Кто даст новое содержание образованию? Кто даст новые нормы, программы?» Это не просто вопросы. Это оправдание своей педагогической греховности, которая по вертикали (от учителя до министра) поддерживается круговой порукой законности!

Любопытна психология круговой поруки, уничтожающей педагогический талант. Суть здесь вот в чем. Талант пребывает в живой иррациональной сфере, а устаревшие рекомендации – в области рацио. Учитель прислушивается к рационально обретенным правилам, к своему уму, к сознательной воле. Между тем только в иррациональной сфере таятся силы, именуемые талантливостью, интуицией, творчеством. Там, в сфере иррациональной, подсознательной, в водовороте инстинктов и влечений, там «вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего» [9] .

Итак, закон иррационального противоборства противоположен и непонятен закону ума: «не понимаю, что делаю» [10] . И далее апостол поясняет: «Не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю». Итак, делаем то, что ненавидим, – вот формула убиения своей талантливости. Разрушая детский дар, мы уничтожаем лучшее, что есть в нас. Сознаем совершаемые преступления, а не в силах что-либо изменить в своих действиях, ибо нет обращения к своим сокровенным иррациональным силам, к своему заветному Духу, к своей Благодати. Педагогическая иррациональность остается невостребованной. Ее обнаружение никем не поощряется, и это все приводит к тому, что скудеет нива педагогических дарований, гаснет жар педагогических сердец!

Так ли уж безнадежно все?

Нет. Сегодняшняя жизнь обострила противостояние иррациональных и рациональных сил в учителе. Закон заинтересован в разрушении старых догм, поэтому снизошел до того, что дал педагогу полную свободу творчества: работай по любой методике… но соблюдай программу, государственный стандарт! Создание новых подходов требует талантливых решений, требует поддержки учительских дарований.

4. Без идеала нет ни таланта, ни воспитания

Совсем недавно я проводил встречу-диспут в подмосковном Дорохове по мотивам моей книги «Педагогика Любви и Свободы». В зале более ста человек – педагоги из нескольких школ района.

Вопрос из зала:

– У меня создалось впечатление, что вы делаете ставку на учительский талант, на его неукротимую способность к творчеству. Но взглянем в глаза реальности: а много ли таких учителей в рядовой школе? По вашим наблюдениям, сколько процентов в рядовом педколлективе?

– Отвечу. Только не в процентах. Грешно талант высчитывать в процентах. Во-первых, согласимся, что талант – это труд. В любой области деятельности. А в школе в особенности. Позвольте вас спросить, а считаете ли вы себя талантом? – обращаюсь к учителям, сидящим за ближайшей партой.

Секундное замешательство и дерзкое, убежденное:

– Конечно.

Восторженный смех зала.

– А у вас были на уроках проблески гениальности?

– Были, – смущаясь, отвечает учительница. И ее ответ тонет в добром смехе присутствующих.

– Вот видите. Я спрошу еще десятерых, и бесталанных не окажется. Это явление – одна из редких радостей в новой школе.

Прежде талантов было мало. Боялись сказать учителю, что он талантлив. А почему? Директор, завуч, районо в один голос твердили: да не нужны нам таланты и гении. Нам нужно, чтобы учитель добросовестно работал, чтобы он исполнительным был, чтобы он делом был занят, а не витал в облаках. Талантливая работа это там где-то, а не в школе. И по-своему школьный бюрократ был прав, талант – это всегда отклонение от нормы, расписанных методик и инструкций, цель которых – создать прямую линию. А талант – это поиск, это зигзаги, броуновское движение. И наконец, талант – это собственная душа, это не принятая в качестве догмы какая-то идеология, развивающая, проблемная или еще какая, а собственный мир, где высшее «во мне». И «я» должен любить то, что «во мне». Это прежде всего, это главное.