Семейная реликвия

– Тогда спрячься за елку и жди. Я на разведку, – блестя глазами от предвкушения невиданных приключений, сказал Ларик и убежал.

Вздохнув и оглядевшись по сторонам, Котя залезла под разлапистую елку у самой калитки и загрустила. Их предприятие казалось ей все более безнадежным. Какая она идиотка, что предложила эту авантюру! Найти наблюдательный пункт, проторчать там, можно сказать на шухере, несколько часов, дождаться появления Игната и в случае опасности каким-то образом его предупредить – только полный кретин мог придумать подобный план! Ладно Ларик – он ребенок практически! Но она-то взрослая, умная женщина!

Ну то есть думала, что взрослая и умная, пока не повстречала Игната и не стала делать одну глупость за другой! Декабристка, что ли! Вот зачем сюда приперлась?

– Котя, ты где? – услышала он голос Ларика и вздрогнула.

– Пошли за мной, – коротко приказал он, когда она на четвереньках выбралась из-под елки.

На самом краю забора один из металлических листов был отогнут. Ларик протиснулся внутрь и кивнул Коте:

– Залезай.

Ужас ужасный! Если их заметут за проникновение на чужую территорию, то мало не покажется.

Котя прикусила губу и пролезла через дыру.

– Сарай заперт, но я, кажется, фаунд местечко, – сообщил Ларик и двинулся вдоль забора.

Местечко оказалось тем еще подарком. У самых ворот высилась гора аккуратно сложенных досок, накрытых брезентом. Вплотную к забору она не примыкала, оставляя узкий – сантиметров шестьдесят – проход.

Вслед за сообщником Котя протиснулась в лаз и удивилась, что тут в самом деле гораздо теплее, чем на улице. Доски, судя по всему, были свежими и промерзнуть не успели, а сверху их покрывал брезент, создавая зону относительного комфорта.

– Ламповый интерьерчик, не находишь? – со смешком спросил Ларик.

Котя вдохнула запах свежей древесины.

– Смотря сколько тут торчать придется. А если у него не получится аварию устроить?

Ларик с возмущением фыркнул.

– Не получится? Да это просто лол какой-то! Игнатка цунами в Америке может организовать! Он знаешь какой? Мегачел!

Котя искоса взглянула на вдохновенное лицо собрата по глупостям. Какое счастье, что они с Игнатом есть друг у друга! Хотела бы она, чтобы ею так восхищались и верили. Ну хоть кто-нибудь…

Свет с улицы в их хоронушку почти не попадал.

– А как мы наблюдать будем? – спохватилась Котя, уставившись на сплошной забор.

– Ты – никак. А я – следующим образом.

Ларик подкатил какой-то чурбачок и, встав на него, выглянул наружу.

– Ну чего там? – нетерпеливо поинтересовалась Котя.

– Дом просматривается отлично. Просто велкам! Пока тихо.

– Ну и когда, по-твоему, все начнется?

Ответить Ларик не успел, потому что в этот момент улица погрузилась в непроглядную темноту.

– Ничеси! – ахнул он. – Свет вырубил! Здорово!

– Чего здорового? Мы же теперь вообще ничего не увидим!

Ларик соскользнул вниз и стянул с плеч рюкзак.

– На этот случай, мэм, у нас есть вот это.

И достал странный прибор.

Он нацепил штуковину на голову, и Котя наконец догадалась, что на нем очки ночного видения.

– Четырехкратное увеличение, – похвастался Ларик. – Бро подарил.

Он повертел головой на манер терминатора и полез обратно на чурбачок.

Котя улыбнулась. Ребенок!

Через несколько минут на дорогу стали выходить люди, громко спрашивая друг у друга, что случилось. Были слышны сердитые голоса и возмущенные крики.

– Обуховский вышел?

– Пока нет.

А если банкир вообще никуда не поедет? Зажжет свечи, нальет в бокал вина и устроится перед пылающим камином. Тогда весь план насмарку. Интересно, Алымов там?

– Тетка из дома вышла. По луку – домработница, – сообщил Ларик.

– И что дальше? – спросила Котя, снова начиная унывать. Люди поорут и вернутся домой. Кто захочет переться куда-то на ночь глядя?

Высунув голову за забор, Ларик ничего не ответил.

Через полчаса на улице стало тихо, а Котя начала замерзать.

– Так, кажется, сейчас хайп начнется, – сообщил наконец Ларик. – У Обуховских ворота открываются. Наверное, свалить собираются. В машину садятся.

– Сколько их? – напряглась Котя и привстала на цыпочки, хотя в этом не было никакого смысла.

– Трое. Бабецл и два мужика. Один за рулем.

– Обуховский с Алымовым?

– Непохоже. Прислуга, скорее всего. Банкиры на «Ниве» не ездят.

– А где же хозяева?

– Не пойму пока. Ворота закрывают. Отваливают. Слушай, а ведь хозяев, по ходу, совсем нет. Неужели они слуг отпустили, а сами в темноте сидят?

– Камин зажгли.

– Тогда бы с улицы отсветы были видны. А тут полная темень. Нет, соулмейт, в доме никого не осталось.

– Как ты меня назвал?

– Соулмейт – родственная душа по-вашему.

– Так мы с тобой родные по духу?

– Погоди, скоро станешь моей бэсти.

– Господи! А это еще кто?

– Ну… друг. Или ты… против?

– Да что ты! Я – за!

– Тогда будь наготове, бэсти. Вангую, сейчас все начнется, – предупредил Ларик.

И они стали ждать.