Семейная реликвия

Ноги Котя перестала чувствовать уже давно, но теперь ей стало казаться, что вместо теплого пуховика – в котором, как убеждали ее в магазине, на снегу можно спать – на ней продуваемое всеми ветрами легкое платьишко. Зубы давно колотились друг о друга, а нос замерз так, что даже остервенелое трение не помогало.

«Скорее бы это закончилось», – подумала она и скривила заледеневшие губы. Как может закончится то, что еще и не начиналось?

– Ну где же он? – нервничал Ларик. – Какого черта тянет? Сейчас подстанцию починят, и все!

Через несколько минут свет зажегся. Дома сразу стали казаться уютными, нарядными. Во дворах рождественским огнями вспыхнули елки, где-то заиграла музыка.

– Черт! – выругался ее новоиспеченный бэсти, спрыгнув с чурбака. – Вот факап так факап. У меня прямо баттхерт.

– Это типа…

– Ну, короче, я разочарован.

– А… Тогда у меня тоже баттхерт.

– Неужели у него ничего не вышло и мы зря тут торчали? Зачем же тогда электричество вырубать?

Котя тоже ничего не понимала, но сказать об этом у нее не было сил. Она чувствовала себя обледенелым чурбачком, а не человеком.

– Все. Торчать тут смысла нет. Давай выбираться, что ли, – скомандовал Ларик и потянул ее к выходу.

Они выбрались из убежища и двинулись к знакомой дыре.

– Стоять на месте! Стреляю! – внезапно раздался у них за спиной низкий голос.

От неожиданности оба присели, а Котя еще и глаза зажмурила.

Сзади послышались скрипучие шаги, и в ее спину ткнулось что-то твердое.

– Мамочки, – прошептала она.

– Повторяю: не двигаться. Оружие заряжено боевыми, – повторил голос.

Котя скосила глаза и увидела, что у Ларика завернуты за спину руки, согнута спина, а дюжий дядька скручивает шнуром его запястья.

– За что? Мы ничего не сделали! – вывернув голову, прокричал Ларик и дернулся.

Дядька стукнул его ногой под колено, и Ларик свалился на снег. Котя, которая не могла слова вымолвить от ужаса, упала рядом и обняла его сзади, прикрывая от ударов. Ей казалось, что сейчас их начнут если не убивать, то бить точно.

– Сделали, не сделали, там разберутся, – произнес дядька. – Алло, полиция? У нас тут попытка ограбления.

От слова «полиция» в Котиной голове окончательно все смешалось. Только одна мысль пульсировала и била в висок со скоростью дятла, сидящего на стволе: «Какой кошмар!»

Дальше события развивались по классическому сценарию. Приехала машина, из нее вышли полицейские. На них с Лариком надели наручники и, как выразился главный полицейский, «упаковали». В отделении никакого допроса устраивать не стали, а засунули в обезьянник и велели ждать утра.

Все попытки вступить с полицейскими в контакт потерпели сокрушительное поражение. Никто вообще не собирался их слушать.

Ларик еще примерно с полчаса взывал к справедливости, а Котя, наконец согревшись, почувствовала вдруг такую сонливость, что легла с ногами на лавку и провалилась в крепкий здоровый сон.

А что еще оставалось делать?

Утро сразу пообещало быть нескучным.

Сначала их разбудили и объявили, что поведут «по малой и большой нужде». Выбравшись из своего закутка, Котя взглянула на помятое лицо Ларика и подумала, что у нее сейчас совершенно такое же.

– Привет, бэсти, – кивнул он, посмотрел на нее и неожиданно подмигнул.

Как ни тошно ей было, не ответить на улыбку оказалось невозможно.

– Не улыбаться, не переговариваться, двигать в уборную! – прикрикнул на них провожатый.

– А когда нас вызовут? – все-таки спросил Ларик.

– Вопросы не задавать! – ответили им.

После посещения туалета их снова запихнули в камеры.

– А завтрак? Макароны? Не полагается? – выкрикнул из своего закутка парень.

Молчание было ему ответом.

Промурыжили их до десяти утра, а потом Ларика забрали и куда-то повели.

Котя осталась одна и почувствовала себя сиротой на необитаемом острове.

Позвонить им не дали, телефоны отобрали. О том, что с ними приключилось, Игнат ничего не знает. Кроме того, неясно, что с ним самим. Ночью он так и не появился возле дома Обуховского. Почему? Неужели Ларик ошибся и никаких действий по вызволению кокошника из лап преступников его брат предпринимать не собирался? Тогда почему он сам ни разу не позвонил Ларику? Ей, кстати, тоже. Звук телефонов они, конечно, отключили, но все же поглядывали на экраны: вдруг протелефонирует и попросит помощи.

Не случилось.

Из всего этого можно сделать вывод, что с Игнатом тоже не все в порядке.

Но что могло с ним случиться? Неужели и он в эту минуту ждет допроса где-нибудь по соседству?

От этого умозаключения Котю передернуло.

Господи, что же теперь будет?

Неприятное окончание неприятностей

Котю почему-то к следователю – а может, не следователю – не вызывали. Сидя в вонючей камере, она вся истомилась и была готова взорваться от возмущения стилем работы местных правоохранителей. Конечно, им торопиться некуда! Пусть задержанный вовсе никакой не преступник, им-то что? Сидят себе по кабинетам, чаек попивают!

– Яблокова! – вдруг громко крикнули из коридора. – На выход с вещами!