Семейная реликвия. Месть нерукотворная

Дом Иннокентия Викторовича в Жуковке всегда сиял ослепительными огнями и всей своей роскошью, просто кричащей изо всех углов и даже щелей громадного особняка. Сегодня у него на фазенде был особый, сугубо торжественный день. На вечер был назначен настоящий светский раут. Собирался самый близкий круг его друзей и знакомых. Да и повод для такого мероприятия был самый что ни на есть серьезный: Галина умудрилась полностью обновить дизайн второго и третьего этажей дома, поэтому даже специально ездила в Англию. Там жил и творил ее личный дизайнер, как она гордо говорила своим приятельницам, мировая знаменитость — Ричард Бартон.

«Да чтобы иметь дело с Ричардом или хотя бы познакомиться с ним, — думала она, — мои новые рублевские подруги отдали бы не только бешеные бабки, но и сами бы отдались ему в любой момент. Хотя Ричарда они бы вряд ли привлекли. Он был ходоком не по женской, а исключительно по мужской части — „голубым“ с рождения. С другой стороны, может быть, красавчика Ричарда заинтересовали бы их мужья-толстосумы? Без сомнения, заинтересовали бы. Иного и быть не могло. Ха-ха-ха. Они, идиотки, даже не подозревают об этом. Интересно, посмотрел бы он со своим „голубым“ интересом хоть краем глаза на моего собственного муженька? Думаю, что ни при каких обстоятельствах!

И что за напасть — все мои знакомые богатые мужики, — продолжала размышлять она, — выглядят чуть лучше Квазимоды! Бывают, конечно, редкие исключения. Но очень уж редкие. Мне, во всяком случае, такие типы не попадались пока, — подумала Галина, с явной тоской вспоминая своего мужа в самых невероятных ситуациях. — Не попадались и не попадались. Ну и хрен бы с ними, на кой ляд они мне нужны. Мне и так неплохо. Все завидуют. Пережили голод, как говорит мой старый знакомый, переживем и изобилие.

Все видят только верхнюю часть айсберга. А что скрыто под водой, это уж только моя забота и моя проблема. И к тому же кто знает из моих знакомых или родственников, как ведет себя Иннокентий в постели. Что в самые интимные моменты он, как поросенок, хрюкает от удовольствия, визжит даже иногда, когда ему это удается — увы! — крайне редко. Никто не знает и того, что сами эти сексуальные моменты длятся у него мгновенье и, слава Богу, совсем не часто, раз в два, а то и в три месяца. А уж после секса для Иннокентия наступает самый сладостный момент: он довольно быстро отваливается на другую сторону и буквально через секунду начинает громоподобно храпеть. Да так, что стены трясутся».

Рассказать об этом Галина, конечно, не могла никому. Что ж, такой уж он уродился. Зато вот он — особняк на Рублевке. Отделанный и обставленный по проекту самого супермодного в высоких европейских кругах дизайнера. Самого сэра Ричарда Бартона. Такое не каждому по зубам, даже на знаменитой Рублевке. А шмотки что, не в счет, что ли? Покупка нарядов на показах от кутюр у самых модных домов моды чуть ли не во всех столицах мира. Это разве не дорогого стоит? А видеть черную зависть в глазах приятельниц, когда она, выходя из нового «Бентли Континенталь», появляется в этих зашибенных нарядах, приобретенных после известного дефиле в Лондоне или Париже. Этого всего мало, что ли? А брюлики? Черные, желтые, белые… А диадемы, браслеты, колье… А дом в Англии? А коллекционное шампанское по тысяче баксов за бутылку? А все остальное… Да даже после всего этого пусть себе на здоровье ее муж хоть храпит, хоть хрюкает, хоть мычит, хоть миллион любовниц имеет…

Все это в глазах Галки, конечно, заметно перевешивало на чаше весов недостатки в интимной, прежде всего, жизни, которые она испытывала с Иннокентием. А то, что никто из ее родственников не принял Иннокентия не только всерьез, а вообще никак? По мнению Галины, это было исключительно из зависти. А еще из их вечного интеллигентского выпендрежа. Пожалуй, только одна Алка — жена любимого мамашиного братца Геннадия — полностью поняла и поддержала ее. У ее родной сестрицы Любки муженек был почти зеркальным отражением Иннокентия, что немаловажно. Только Иннокентий-то, конечно, покруче того. Сравнивать даже нечего.

«Очень хорошо, — подумала Галина, — что одна Алка, даже без мужа, только и будет сегодня у нас на светском рауте представлять всех наших родственников. Ее одной для этого вполне достаточно. Хорошая она все-таки баба. Современная. Сама жить умеет на полную катушку, да и другим не мешает, а даже помогает довольно часто. И к тому же жена дяди не в пример многим, тем же моим родителям, никому не докучает ни своими воспоминаниями о прошлом, ни всякими там моралями да нравоучениями. Да и не учит никого жить. А, в отличие от них, знает, как жить и как жить хорошо. Один известный миллионщик говорит: одни стремятся деньги заработать, а другие их получают. Вот и вся мораль. Весь смысл новой революции и последующих реформ. И главная их цель.

Вот и Алкин звонкий голос уже снизу слышен. Молодец! Просто молодец! Приехала раньше всех».