Семейная сага

После этого тоста он встал еще раз и произнес тост за всех трех оппонентов, из которых, как он сказал, он бы не смог выделить самого главного. Все поняли его деликатность, поскольку все три оппонента представляли три различных научных группировки, претендовавшие на звание истинной научной школы.

Михаил. 1954, 27 февраля

Сегодня у меня была защита очередной диссертации.

Если бы не Мария, я бы никогда на это не пошел: зачем? Кому это нужно? Но она, само ее присутствие рядом просто вдохновляют меня. Я не знаю, как мне благодарить ее за ту жизнь, которую она вдохнула в меня!

Потом собрали у нас дома небольшой банкетик, на котором была единственная женщина — Мария. Она была не только хозяйкой, но и признанной всеми королевой вечера. Она умело развлекала всех, переходила от одного к другому, одним словом, очаровала всех. Я был счастлив и горд.

Собрались все довольно быстро, практически все пришли прямо с заседания Ученого Совета. Мария, как только пришел последний гость, позвала всех к столу. Она у меня отличная хозяйка: всегда все убрано, в квартире красивый интерьер, а уж готовит так, что все искренне поражаются, насколько все вкусно.

Только все сели за стол, как кто-то не дожидаясь даже момента, пока все утихомирятся, предложил тост за соискателя, как и полагается по негласному ритуалу. Практически сразу же, по армейскому принципу: "Интервал между первой и второй рюмками не должен превышать сорока секунд", я встал со вторым тостом. Уж я-то нарушил все правила приличия: вместо того, чтобы выпить за оппонентов, я предложил тост за Марию и закончил его заранее написанными для этой оказии стихами.

Поскольку все открыто восхищались Марией, то мне отступление от правил было прощено. Более того, все по очереди подходили к Марии и либо прикладывались к руке, либо даже целовали в щечку.

Ей вечером я написал экспромтом стих-благодарность:

ну, что бы я без нее сделал?

Февраль… А в воздухе — весна.

И мы с тобой опять без сна,

Как после длительной разлуки.

А за окном луны блесна

На небе ловит тучу-щуку.

От солнца по утрам капель

Последние сугробы сушит,

Как будто не февраль — апрель

Уже стучится в наши души.

А днем теплынь и благодать. И птицы в звонкой перепалке О счастье начали гадать,

Как древнеримские весталки…

Сережа. 1955, 23 мая

Сразу после первомайских праздников мы с Людмилой

расписались. После ЗАГСа с ребятами из группы ходили в кафе, отметили этот день вскладчину: договорились, что это нам вместо свадебного подарка. Но все же кто-то вопреки уговору насобирал денег на "столовое серебро": симпатичный набор ложек, вилок и ножей из нержавейки.

Мама была категорически против моего брака: а где вы будете жить? Мне всегда казалось, что такой проблемы нет: жили же мы вшестером в двухкомнатной квартире! Но, как сказала мама, дядя Павел считает это ненормальным. В результате родители Люды приняли нас, а ведь сами жили в одной комнате в коммуналке, где обитали еще три семьи! Так и жили мы впятером в одной комнате: Людкины родители, ее сестра, которая была всего на четыре года моложе Люды, да мы с Людой.

Жизнь началась напряженная: не дай Бог, кровать подозрительно скрипнет, или дышать начнешь неровно — тут же кто-то начинает ворочаться или вздыхать, будто молчаливо намекая: нельзя ли не заниматься любовью в общей комнате?

Ну, конечно, мы по молодости находим выход и из этого трудного положения!

Михаил. 1955, 23 августа

После защиты докторской, дождавшись

сорокапятилетия, я подал в отставку. К тому времени я уже имел приглашение в Ногинский Академгородок, куда меня пригласили заведовать лабораторией.

Мне очень хорошо! Я почувствовал себя настоящим мужчиной: сильным, нужным и щедрым. Моя любовь к Марии становится с каждым днем все сильнее и сильнее. Все мои чувства к ней разрастаются в страстную и ненасытную любовь. Она отвечает мне тем же. Наверное, более счастливыми, чем мы с ней, уже быть просто невозможно. Я никогда даже не представлял, что любовь к женщине может быть одновременно и столь возвышенна и чиста, и в то же время столь опьяняюща и безудержна!

В кружках глиняных налито

Терпкое вино…

Наше чувство в жаркий слиток

Нежно сплетено.

В третьей кружке свечка тает

В дымке голубой…

Тени по стенам витают,

Вторя нам с тобой… Завтра будет снова вечер, Вместе будем вновь. Зажигать мы будем свечи, Будем пить вино.

Снова нам с тобою тени

Будут отвечать.

И, как будто бы в смятеньи,

Задрожит свеча…

Мария. 1955, 12 сентября

Михаил такой нежный и заботливый. Даша сразу стала

называть его "папа". Олег называет его по имени-отчеству, Михаил Платонович, а не "дядя Миша". Мне Миша объяснил, что его сын, Сергей, называл его брата "дядя Павел", и после той ужасной истории, про которую он мне рассказал, его коробит подобное словосочетание.