Семейная тайна

«Глупо ревновать эту полуженщину-полуребенка к ее прошлому, — пронеслось у него в голове. — Юля мне нравится такой, какая есть. Не будь у нее этого самого «прошлого», может быть, я и не обратил бы на нее внимания… Кажется, она ко мне действительно привязана».

— Ой, я уже пьяна в папаламе, — ломким голосом произнесла Юля и, схватив бокал, через стол потянулась к Марине: — Пей, ласточка, пей!

Слишком громко захохотала и, потеряв равновесие, повалилась. Игорь едва успел подхватить ее.

— Пойдем выйдем на балкон. Здесь душно, — сказал он.

Юля ответила покорно:

— Следую за вами, мой повелитель!

И, пошатываясь, пошла к выходу.

___

На третий день после свадьбы Игорь вскочил в семь утра, умылся, сделал зарядку, стараясь не греметь посудой, приготовил завтрак. Бабуля собиралась было вскочить, помочь, но он шепотом удержал ее: «Спи, спи».

На цыпочках прошел в комнату, ласково тронул Юлю за плечо.

— Пора.

Она замычала, повернулась лицом к стене. Он снова потормошил ее:

— Иди завтракать. На работу опоздаешь.

Она приоткрыла один глаз. Низким, охрипшим от сна голосом, протянула:

— На какую еще работу…

— В кинотеатр.

Она открыла оба глаза и села на диване.

— Да ты что? Никуда я не пойду. Не для того замуж выходила, чтобы в кинотеатре ишачить. Нет уж!

Игорь растерялся:

— Что же ты будешь теперь делать? Дома сидеть?

— Почему дома… Что-нибудь придумаю. Я учиться пойду!

Ему показалось, что она это сейчас придумала — насчет учебы. Но мысль ему понравилась.

— Учиться? Дело хорошее. А куда?

Юля уже очнулась от сна, мозг ее заработал.

— В юридический.

— Почему именно в юридический?

— У моей матери там знакомый дядька есть… Он поможет.

— Ах, так… Ну, если твердо решила с работы уйти, то спи… Вечером все обсудим.

Но вечером он молодой жены дома не застал. Юля пришла домой после двенадцати, от нее пахло коньяком.

— Где ты была?

— У Марины. Еще раз отметили мое замужество. В узком кругу.

— Но мы уже, кажется, это сделали — в кафе?

— Ты думаешь, на свадьбе были все мои друзья?

— Нет, не думаю. Но мне не хотелось бы, чтобы ты продолжала встречаться с теми, кого нельзя было пригласить на свадьбу.

Она подумала. Согласилась:

— Ты прав. Больше этого не будет.

Слово свое Юля сдержала. По вечерам встречала его в дверях, звала ужинать. С удивлением он обнаружил, что Юля отличная кулинарка. Достав из духовки аппетитно подрумяненный кусок мяса, пододвигала пиалушку:

— Я вот тебе кабачковскую икру приготовила.

— Сама?!

— Сама.

— А кабачки где взяла?

— На рынок ездила. На Центральный. Ну и дерут! Зато ведь вкусно?

Он попробовал. Лицо расплылось в улыбке:

— Здорово! Я и не знал, что кабачковская икра может быть такой вкусной! Молодец, Юлька!

Не стесняясь Бабули, она обвила его шею тонкой рукой, поцеловала.

— Ну-ну… — смущенно пробормотала Бабуля. — Ешьте, лизаться потом будете.

Юля обняла Бабулю и тоже расцеловала.

— Фу-ты, ну-ты, — отмахнулась Бабуля. Но было видно, что ласка ей приятна. — То один внук у меня был, а теперь и внучка появилась. Был бы мой Ванюша жив, порадовался бы вашему счастью.

Бабуля смотрит на тарелку с изображением мужа и вздыхает.

Юля спрашивает:

— А вы своего Ванечку сильно любили?

— Ой, как крепко любила… Да только разве понимала? Молодая была, глупая. Думала, счастья на весь век с избытком отпущено, а его надо как жар-птицу обеими руками держать. А то зазеваешься и упустишь. А ты Игоря моего любишь ли?

Юля смеется-заливается:

— Еще как! Я его портрет не то что на тарелку, на целый сервиз наклею, чтобы все время любоваться — за завтраком, обедом и ужином.

Игорь хмурится, из-за Бабулиной спины делает Юльке знаки: мол, шутки насчет дедовского портрета на тарелке неуместны, могут Бабулю обидеть.

Юля спешит замолить вину.

— Вы, Бабуля, ложитесь отдыхать, а я японские чашки помою.

— Что ты, что ты… Не дай бог разобьешь, работа не наша, тонкая. Я уж сама.

А наутро Бабуля Игорю и говорит:

— Ну и жену ты себе, парень, взял…

— Не нравится?

— Нет, девчонка пригожая. И характер легкий. Да только как вылезет в одних колготках на кухню, смотреть не на что. Малое дитя. Ее еще учить и учить надо.

— Вот и учи, Бабуля.

— Да что я, старая, могу. Разве она меня послушается?

— А меня, думаешь, послушается?

— Ого! Еще как! Как тебе с работы прийти, места себе не находит. Кидается то в комнате прибирать, то окурки выносить. Меня все выспрашивает, что ты любишь и чего не любишь. У плиты торчит. А если Марина тут окажется, то чуть не в шею выталкивает… Чтоб с тобой не встретилась. Ты у нее один свет в окошке.

Эти слова были Игорю приятны. Он сказал:

— Почему только я? У нее мать есть, отец.

— Да, понимаешь, какое дело. Семья у нее, конечно, есть… Да только зябко ей там. Правда, отчего зябко-то? В ум не возьму? Уж ее ли не растили, не баловали? А то как же. Одна доченька у отца с матерью. Все для нее. Помню, у нас в деревне… У маманьки нас семеро было. Мал мала меньше. Старшие младших выхаживали. Все выросли, да какие! Приветливые, почтительные. Родительское слово — закон. А ныне что?