Семейная тайна

Вовремя поспели, а то посуда вся побилась, не из чего чайку попить. Вот бы Лизка еще сумела чайник для заварки прислать! Можно и без японок, лишь бы чай можно было заваривать. Тут как-то Бабуля заходила в магазин «Фарфор», хотела чайник купить. Продавщица строго Бабуле сказала: «Отдельно пока нет. Берите с сервизом!» — «А сколько, милая, сервиз-то стоит?» — «Шестьдесят рублей». — «Кусается твой сервиз. Да и на что он? Нам всего две чашки надо да сахарницу с чайником», — подумала про себя Бабуля и отбыла восвояси.

В тот же день отписала дочери насчет чайника. Однако дочка просьбу матери не поторопилась выполнить: то ли в открытое море на рыбном траулере ушла и с письмом разминулась, то ли в Японии этих чайников для заварки, как и у нас, грешных, тоже нехватка. Бог с ним, с чайником, главное, что у Лизки, кажется, жизнь на лад идет. Вот чашки прислала. А они ведь денег стоят. Даром-то не дают. Может, выправится дочка?

Бабуля расчесывает поредевшие, но едва тронутые сединой волосы. Смотрит в зеркало. Хмурится. То, что она там видит, ей не нравится. Хотя выглядит она для своих лет неплохо. Вот только давление в последнее время совсем замучило. И сейчас, видно, подскочило, голова тяжелая, мутная, в ногах слабость, щеки неестественно румяны. Она лезет в сервант за лекарством…

Бывают дни, когда приступы стенокардии Бабулю совсем не мучат. Тогда она оживает. И тотчас вновь вспоминает про телевизор. Как бы завернуть, будто ненароком, к соседке Никодимовой и хотя бы глазком одним взглянуть, что в мире происходит.

Сегодня, пока прокопалась, время-то и прошло. Бабуля явилась к подруге, когда фильм уже начался. Старуха Никодимова, укрывшись черно-красным в клеточку пледом, бесформенной горой возвышалась в своем кресле посреди комнаты. Услышав скрип двери и знакомое шарканье ног за спиной, недовольно мотнула головой:

— Опять опоздала! Если времени нет, могла б совсем не приходить.

Бабуля на эти невежливые слова не ответила, смолчала, а то рассердится Никодимова, вовсе вытурит, тогда сиди дома, кукуй без телевизора.

Серия Бабуле понравилась. Вот как хорошо получилось, все соседи переженились, и молодые и старые, даже свадьбу сговорились устроить общую — одну на всех. Бабуля задумалась. Народу тьма-тьмущая, невесты, женихи, родственники, соседи, да еще с завода грозятся всем цехом пожаловать. Где ж они все усядутся? Квартиры-то малогабаритные. Высказала свой вопрос вслух, а у старухи Никодимовой уже готов ответ: «Вот ведь какие глупости в голову лезут, может, они в ЖЭКе будут гулять, в красном уголке, или кафе снимут!» — «Ваша правда, должно быть, в кафе», — согласилась Бабуля и поднялась со стула.

— Ты куда? Сейчас Архипова за Кармен будет петь, — сказала Никодимова, но Бабуля была уже у двери. У нее вдруг испортилось настроение. Что она, как приживалка, по чужим квартирам шатается? Будто без телевизора жить нельзя.

Устало добрела до квартиры, близоруко щурясь, долго тыкала в скважину замка ключом, а дверь вдруг сама собой распахнулась, и навстречу ошеломленной Бабуле хлынул знакомый мощный голос: «Меня не любишь, но люблю я, так берегись любви моей!» Не веря глазам, но уже счастливо улыбаясь, она стояла в дверях, глядя на неправдоподобно четкое изображение певицы с розой в черных волосах.

— Получай, Бабуля, подарок, — говорит Игорек, тащит Бабулю в комнату, усаживает на диван и давай трещать переключателем, то первую программу покажет, то вторую, то московскую.

— А у Никодимовой только первую и берет, — бормочет Бабуля.

— Это тебе, чтобы Олимпийские игры, не выходя из дома, глядеть.

— А будут ли — Олимпийские-то? — с беспокойством говорит Бабуля. — Американцы, слыхала, бойкот объявили. Вот, негодники, что делают. Игры им, вишь, помешали. Это же в интересах мира. Неужто им невдомек?

— Ничего у них не выйдет, — отвечает внук. — Ох, устал я сегодня.

— Сейчас, сейчас я тебя покормлю, — спохватывается Бабуля. — А чай будем пить из Лизкиных чашек — на радостях.

Бабуля дует в чашечку, крепко удерживая ее обеими руками: «кувырчатая», не дай бог, вывернется и упадет. Отхлебывает глоток и говорит:

— Ох и счастливая я. Теперь бы мне только, Игорек, могилку Ванечки отыскать да тебя поженить.

Игорь и не подозревал, что последнее желание Бабули сбудется так скоро.

ДОРОЖНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ

Она стояла на самом краю тротуара. На ней были желтая майка и темно-коричневая бархатная юбка. Майка и юбка довольно плотно обтягивали фигуру девушки, создавая впечатление, что она несколько выросла из своей одежды.

— Подкинь, шефчик. Опаздываю. Вовремя тачка подвернулась, — неожиданным для такого юного существа хриплым голосом произнесла пассажирка. Уселась рядом и, достав из модной сумки сигареты и зажигалку, закурила. Потом закинула ногу на ногу, юбка сильно задралась, обнажив коленки, что девушку ничуть не смущало. Зато сильно смущало Игоря, можно сказать, отвлекало от выполнения служебных обязанностей.

О дальнейшем развитии событий рассказывают выдержки из официальных документов.