Семейная тайна

Вышел в соседнюю комнату. Зазвенела связка ключей, со скрипом открылась тяжелая дверца, потом с грохотом упала вниз. «Значит, не шкаф, а ящик», — подметил про себя Игорь. И перед его взором тотчас же возник четырехугольный ящик с медной табличкой фирмы «Остер-Тага», который он не раз видел на серванте в доме ювелира. Неужели выкраденный у ювелира сейф Лысенков держит у себя? И не боится? Почему-то завгар уверен, что Христофор Кузьмич не обратится в милицию с заявлением о пропаже. Почему, интересно?

Вернулся Лысенков. Протянул толстую пачку денег.

— Держи. Твои кровные. Скоро их у тебя будет вдоволь. Сначала поработаешь у Толстого Жоры помощником, будешь на подхвате. Переймешь опыт, а потом мы тебя, повысим, а его уберем. Войдешь в долю. За два года себе такой же домище отгрохаешь. Будешь в достатке жить-поживать со своей ненаглядной Линой.

Звук знакомого имени заставил Игоря сжать кулаки:

— Вы бы ее не трогали! Я ведь знаю, как вы к ней сватались…

На лице завгара появилась гримаса неудовольствия.

— Это старый дурак тебе трепанул? Или она сама? Чушь! У меня есть другая. Женщина моей мечты…

Лысенков пристально взглянул на Игоря, усмехнулся.

— Впрочем, ты с нею скоро познакомишься.

— Мне ни к чему. Не собираюсь ни с кем знакомиться.

— А ты не зарекайся! Жизнь заставит. Она, жизнь, такие кренделя выписывает, что только диву даешься. Вот почему я уверен, что мы с тобой, Коробов, сговоримся. Предчувствие у меня такое, понимаешь?

Вручив Игорю деньги, Адриан Лукич успокоился. Не раз убеждался: купить за деньги можно многое. А не помогут они, у Лысенкова припасена для парня другая крепкая сеть.

Из нее не вырваться.

А у Игоря свои мысли. Засовывая в куртку переданные Лысенковым деньги, он говорит себе: надо ускорить развитие событий. Он импровизирует:

— Вот хорошо, что деньги появились. Смогу с ювелиром расплатиться. Он ведь уезжает.

По тому, как встрепенулся Лысенков, понял: удар попал в цель.

— Как уезжает? Куда?

— К зятю. Он у него военный. Будет с ним жить. Внучонка нянчить. А дом продает, — продолжает фантазировать Игорь.

— Это дело не одного дня — дом продать, — успокаиваясь, говорит Лысенков.

— Я и сам не понимаю, чего он так торопится. Подхватился и уезжает. В конце недели.

Лежащая на столе рука Лысенкова сжимается в кулак.

— Так, — угрожающе произносит он.

Игорь думает про себя: Лысенков наверняка тотчас же сделает следующий ход. И тогда прояснится загадочная роль пустого зеленого сейфа, похищенного у ювелира по приказу завгара.

Игорь хотел на другой же день посетить Христофора Кузьмича, но не удалось. Пришлось вместе с директором съездить в подшефный колхоз. Всю дорогу — туда и обратно — волновался: не случилось бы чего с ювелиром в его отсутствие?

Выбрался на Садовую только следующим вечером. Однако разговора не получилось, ювелиру было не до него. Христофор Кузьмич нездоров. Щеки ввалились. В красных веках прячется испуганный взгляд маленьких глаз.

— Оставьте меня в покое! — с непривычной резкостью говорит он. — Я знаю: вы все хотите меня погубить. Уйдите! Оставьте меня, наконец, одного. Я болен. Я жду врача! У меня нет ни минуты времени!..

Игорь так и не решился признаться в своей выдумке. Ювелир явно торопится выставить его из дому. Огорченный, медленно спустился с крыльца. Медлил, не уходил. Ювелир кого-то ждет.

Игорь принял решение. Сделав несколько шагов в сторону, подпрыгнул, уцепился за край забора и рывком перебросил тело по ту сторону. Подобрался к окну. Что это?.. Треньканье колокольчика у входной двери. К Христофору Кузьмичу кто-то пришел. Врач? Сейчас посмотрим. Он приник к стеклу.

Дверь в комнату отворилась. Вошел Адриан Лукич Лысенков. Христофор Кузьмич, шагнувший ему навстречу, выглядел испуганным и растерянным. Лысенков, наоборот, был хмур и властен.

Надо обязательно узнать, о чем они будут говорить. Игорь метнулся к задней двери. На его счастье, она оказалась незапертой. Он отворил ее и оказался в темном коридорчике, примыкавшем к залу, где беседовали двое, ювелир и завгар.

— Вы мне звонили… угрожали. Вам что-нибудь известно о судьбе моего сейфа?

— Вашего? — в голосе Лысенкова прозвучало негодование.

— Да, а чей же он?

— Вы еще спрашиваете — чей? Мой!

У Христофора Кузьмича от удивления отвисла челюсть. Он с трудом овладел собой.

— Послушайте! Вы приходите сюда и откровенно признаетесь, что забрались в мой дом и похитили сейф с важными документами. Для чего они вам? Что вы собираетесь с ними делать? Я понял, вы хотите погубить меня. Но зачем? Что я вам сделал плохого?

— Это уже другой разговор. Поговорим спокойно, Христофор Кузьмич. Да, откровенно признаюсь, я завладел вашим сейфом! Теперь и вы столь же откровенно признайтесь: куда вы дели мои драгоценности, которые в этом сейфе находились?

Христофор Кузьмич с ужасом смотрел на Лысенкова. Руки его тряслись. Мелко тряслась и седая борода клинышком.

— Вы молчите? Тогда я вам скажу: вы их присвоили!

Ювелир еще сильнее затряс головой. Дар речи вернулся к нему.