Семейная тайна

Наплакавшись вволю, Федя заговорил, Медленно кружилась бобина принесенного следователем магнитофона, записывая рассказ мальчика.

___

На Морскую улицу за улетевшим сизарем Федя собирался идти вместе с дядей Игорем. Однако тот почему-то не пришел. Тогда Федя незаметно улизнул из дому и отправился в путешествие один.

…Толкнул калитку, и она, заскрипев, отворилась. Он оказался во дворе. На пожухлой траве стояли деревянные козлы для дров, вокруг были набросаны опилки. На боку лежало ржавое ведерко без дна. От покосившегося сараюшки к дому натянута была веревка. На ней бултыхались на ветру задубевшие штаны.

Федя задрал голову. Голубятня была пуста. Однако на стрехе крыши ворковал один голубь. Сизарь! Сердце забилось от радости. Феде не терпелось взобраться поскорее наверх и завладеть своим любимцем. «Вот куда забрался… Сейчас я тебя», — проворчал он и полез на чердак по наружной лестнице. Некоторые перекладины были сломаны, другие вовсе отсутствовали. Но это не могло остановить деревенского мальчика, привыкшего лазать по лестницам, заборам и деревьям.

Вскоре он очутился на чердаке. Отсюда лаз вел на голубятню.

Голубь сидел на стрехе. Шея его вертелась как на шарнирах, круглые глазки стеклянно поблескивали. Казалось, птица настороженно следит за Федиными движениями.

Мальчик добрался до конька крыши. Голубь незамедлительно перелетел на другое место. Так оно и пошло. Стоило Феде приблизиться к сизарю, тот отскакивал в сторону, словно затеяв с мальчиком игру.

Федя сунул руку в карман за остатками сладкого коржика. Однако добраться до крошек было нелегко. Пришлось выложить все свое богатство — рогатки с намотанной на черенок красной резинкой и кожаным лоскутком и металлические пуговицы, споротые с отцовского пиджака.

Наконец он собрал крошки и на ладони протянул голубю. И что вы думаете? Голубь взмахнул крыльями и доверчиво подлетел к Феде. Тот ловко ухватил его. Теперь было делом минуты пробраться сквозь лаз в крыше обратно на чердак. Он совсем уже было собрался спуститься на двор, но неожиданно зазвучавшие громкие голоса заставили замереть на месте.

«Что там за шум?» — «Голубь…» — «Скажи-ка мне, друг Тимофей, зачем ты мне камнем в окно шарахнул? Молчишь? Не отвечаешь? Тогда я тебе скажу. Этим камнем ты мне хотел что сказать? Вот, мол, я, Тимофей! Жив! И хочу с тобой, Лысенков, поговорить! Так? Ведь так?» — «Так».

Слышно было хорошо. Где-то была щель, и звук проникал через нее на чердак. Федя поискал и обнаружил сгнившую трухлявую доску. Полез в карман за ножиком, но вспомнил, что оставил его дома. Сучковатой рогаткой начал полегоньку отковыривать от дощечки гнилушки. Распластавшись по полу, прильнул к щели глазом.

Порыв ветра толкнул калитку, и она отворилась с противным скрежещущим скрипом. Инвалид вскочил с лавки и склонился к оконцу: не идет ли кто?

Воспользовавшись моментом, Лысенков выхватил из кармана нож, нажал пальцем на кнопку, и из него бесшумно выпрыгнуло узкое стальное лезвие. Не помня себя от страха, Федя на чердаке закричал. Голубь вырвался из его рук и захлопал крыльями.

Инвалид быстро повернулся. Лысенков был уже рядом, уже занес руку для удара. Инвалид отпрянул, нож, разрывая рубаху, скользнул по руке…

«Не уйдешь, собака!» — страшным голосом закричал Лысенков и, вновь замахнувшись, бросился на инвалида. Тот встретил его сильным ударом. Лысенков вскрикнул и повалился как подкошенный на пол, головой под стол.

— А чем он его ударил? — спросил следователь.

Федя ответил:

— Как чем? Кулачищем! Дядька как грохнется под стол. Я все видел, я глазастый.

— Какой же ты глазастый, если говоришь, что дядька упал головой под стол. Он же возле двери лежал.

Федя сделал хитрое лицо:

— А вот и врешь. Сбить меня хочешь? Не выйдет! Голова под столом, а тулово тут, посреди…

— А в какое место он его ударил?

Федя, не раздумывая, указал рукой на правый висок.

Следователь снова хотел выразить сомнение в Фединой наблюдательности — смертельная рана была нанесена в левую часть головы Лысенкова, а не в правую, но вспомнил горячность мальчонки и оспаривать его не стал.

— А дальше что было?

Дождавшись ухода инвалида, Федя поймал голубя, спустился по наружной лестнице во двор, вышел на улицу, прикрыл за собой ногой скрипучую калитку. Дверь в дом была полуотворена, Федя постоял минуту, подумал. Сказал голубю: «Погодь!» — и шмыгнул в дом.

— Так… — проговорил следователь Толокно. — А теперь скажи, Федя, куда ты спрятал нож, который взял в доме?

Федя не стал упираться. Слез со стула, вышел во двор, полез на свою голубятню и через пару минут вернулся с ножом.

Следователь взял нож, внимательно осмотрел его. Нажал на кнопку. Выскочило острое стальное жало. В ложбинке на лезвии запеклась струйка крови. Он не сомневался, что это кровь инвалида.

— Спасибо, Федя, — произнес следователь Толокно. — Ты нам очень помог.

Мальчик замялся.

— Тебе чего?

— А ножик не отдадите? Я бы его Антошке показал.

— Не могу, Федя. Вещественное доказательство.

___