Семейная тайна

Леди Саммерсет выпрямилась в кресле и внимательно оглядела племянницу. Ровена была намного красивее и куда менее хрупкой, но графиня явно недооценила стальную решимость этого особенного ребенка. Несомненно, эта сила развилась из немощи. Так часто случается с болезненными людьми — верх одерживают либо они, либо недуг. В борьбе обретается сознание собственной крепости. И эта крошка обладала большой отвагой и сильным характером, не то что родная дочь графини, которая знай развлекалась с друзьями — комитетом, или как там они себя назвали. Нет, Элейн — милая девочка и сделает хорошую партию, но никогда не будет обладать весом в обществе.

Но кто бы мог подумать, что малютка Виктория с ее эксцентричными увлечениями и огромными глазами будет смущать ее взглядом, словно и впрямь надеется выиграть это мелкое сражение?

Была ли графиня сама такой занозой в свои восемнадцать? Она манипулировала и плела интриги, но редко выступала открыто. Леди Саммерсет вспомнила о суфражистках, голодавших в тюрьме ради права голоса. Новое поколение беззастенчиво попирало авторитеты.

Но добьются ли они своего?

Немного помариновав племянницу в ожидании, леди Саммерсет встала и подошла к столу мужа. Там она быстро набросала записку и позвонила. Виктория смотрела на нее с недоумением и некоторой опаской. Хорошо. В дверях бесшумно возник слуга, и графиня вручила ему листок:

— Будь добр, отнеси сейчас же Гортензии. Спасибо.

Выдерживая паузу, леди Саммерсет села за стол и расправила складки кружевного платья. Затем невозмутимо уставилась на Викторию:

— Я попросила твоего дядю уйти, потому что предмет разговора несколько деликатен для девушки твоих лет, чтобы беседовать при мужчине.

— Помилуйте, тетушка. Мне почти девятнадцать.

— И все же. Я не понимаю современных манер, так что будем соблюдать приличия. А теперь почему бы не перейти сразу к делу? Что тебе представилось ясным и чего ты хочешь добиться?

Девушка вздернула подбородок:

— Я знаю, кто отец Пруденс.

— И откуда же ты знаешь ответ на вопрос, известный лишь Господу Богу? — негромко спросила графиня.

Виктория смешалась, но только на миг.

— Видите ли, когда у меня зародились подозрения, я боялась, что ее отцом окажется дядя Конрад или… — Она закрыла глаза, сделала глубокий вдох и продолжила: — Или, что еще хуже, мой собственный отец. Но это не так, верно?

На языке леди Саммерсет вертелась колкость, но она понимала, как тяжело далось девочке даже подумать подобное об отце, а потому сдержалась.

— Нет, не так.

Виктория уставилась в пол, и леди Саммерсет испытала к ней некоторую жалость. Жизнь бьет куда больнее тех, кто не боится смотреть ей в лицо.

— Дедушка был настоящим чудовищем, да? — прошептала Виктория.

У леди Саммерсет вырвался удивленный смешок.

— Чудовищем? Вряд ли. Он обладал своеобразными вкусами и властью получать то, что хотел. Прошу прощения за прямоту, но ты сама напомнила, что тебе почти девятнадцать.

— Но что, если он взял ее против воли? — выкрикнула Виктория.

— Кто знает? Не нам судить, нас там не было.

— Значит, вы не отрицаете, что бывший граф Саммерсет — отец Пруденс?

В дверях вскрикнули: там стояли Гортензия и Пруденс. Последняя побелела как полотно. Виктория бросилась к ней и при содействии Гортензии усадила в кресло.

— Гортензия, можешь идти. Вели подать чай в мой будуар. И будь добра, приготовь ванну.

Француженка испарилась, а Виктория присела рядом с Пруденс и стала растирать ей руки. Девушка была на грани обморока.

— Прости, Пруденс. Я собиралась все тебе рассказать после беседы с тетей.

Пруденс лишь покачала головой.

Леди Саммерсет наблюдала за ними. Пруденс отличалась заметным семейным сходством — одна из причин, по которым Филип прислушался к мольбам графини и держал ее подальше от Саммерсета. Какой же он был дурак, что выручил Элис Тэйт и воспитал ее дочь как родную. Как будто у нее было право! Она покачала головой. Что бы ни говорили муж и деверь, его как не было, так и нет.

Но даже в такой ситуации графиня не оказалась бесчувственной. Проблему можно было решить достойным путем. Придется решить. Они избегали скандала слишком долго, чтобы дать делу вскрыться по глупости двух девиц. Графиня вновь сосредоточилась на происходившем.

— Я ничего не понимаю, — выдавила наконец Пруденс.

— Виктория? Может быть, ты скажешь ей сама?

Та встала, не отпуская рук Пруденс:

— Вчера вечером я навестила няню Айрис и поделилась с ней подозрениями. Она рассказала всю правду.

Пруденс озиралась в смятении:

— Няню Айрис? Няню сэра Филипа и графа? При чем тут она?

Виктория не успела ответить. Леди Саммерсет тряхнула головой:

— Наверное, лучше дать слово тому, кто знает все факты.

— У няни Айрис набралось достаточно фактов, чтобы Бакстоны откупились от нее круглой суммой! — вспылила Виктория.

— Сядь, — осадила ее леди Саммерсет. — Ты забываешь, что дело касается не только Пруденс, но и Халпернии. Это не просто семейный скандал, произошла трагедия. Давайте же вести себя соответственно.

Виктория умолкла. Леди Саммерсет взглянула на Пруденс:

— Ты знаешь, кто такая Халперния?

Та кивнула.