Семейное дело

— Район кажется почти необитаемым, — пробормотала она в диктофон. — Вероятно, здесь что-то жгут — дрова или уголь — в ближайшем селении. Ни дорог, ни телеграфных столбов, ни самолетов не обнаружено. В воздухе никаких запахов цивилизации. Нет искусственного по происхождению шума. Только птицы, ветер и деревья.

Она отправилась обратно, к «своей» поляне, чтобы сориентироваться, а затем прошла в противоположном направлении, в сторону от рюкзака, по пологому склону.

— Внимание: в диком лесу стоит смотреть в оба. Медведи и все такое прочее. — Она нервно похлопала по правому заднему карману. Может ли пистолет не просто напугать медведя? Она никак не ожидала, что здесь будет до такой степени пустынно и безлюдно. Медведей не было, но, переходя через небольшой ручей, Мириам едва не свалилась в воду.

Казалось, куда бы она ни пошла, лес тянется бесконечно. И никаких признаков поселений, кроме того места, где она заметила вьющийся дым. Было около четырех. Она вернулась на поляну, уверенная, что вокруг никого нет, и отвязала от рюкзака палатку. У нее ушло полчаса на то, чтобы вырос купол из ткани, и еще полчаса на маскировочную сетку и листья. Палатка в результате превратилась во что-то, напоминавшее бесформенную кучу валежника. Мириам потратила еще пятнадцать минут, чтобы, вернувшись к ручью, наполнить водой десятилитровую канистру. Следующие полчаса ушли на выкапывание по соседству небольшой ямы, а затем Мириам затратила еще десять минут на то, чтобы перебросить через сучок веревку и поднять над землей сумку с едой. Едва стемнело, она зажгла портативную газовую плиту, чтобы вскипятить чай. «Мне все удалось! — с торжеством подумала она. — И я не забыла ничего важного!» Теперь оставалось только провести завтрашний день и послезавтрашнее утро необнаруженной.

Ночь без костра обещала быть очень холодной, но в спальном мешке при полностью застегнутом входе в палатку было почти жарко. Мириам спала чрезвычайно чутко и начинала просыпаться при малейшем шуме — беспокоясь о возможном появлении медведей или других крупных животных, способных забрести в ее временный лагерь, и пугаясь порывов ветра и легкого стука предрассветного дождя. Как-то ей даже почудился далекий волчий вой. Но без всяких злоключений наступил рассвет и вытащил ее, полусонную, из палатки присесть на корточках там, где, как ей помнилось, она вырыла накануне «окоп».

— Наконец-то тренировки в лагере для девочек-скаутов оказались полезными, — продиктовала она, злобно растягивая слова.

Банка сосисок с фасолью, запитая крепким черным кофе, составила вполне сносный завтрак.

— И что теперь? — спросила Мириам сама себя. — Оставаться в лагере или отправиться на разведку?

На минуту Мириам стало страшно. Чудовищность самого того, что ее окружает дикая природа, начинала действовать ей на нервы, как будто именно в этом был смысл ситуации, в которую она загнала себя.

— Я могу сломать здесь ногу, и никто не найдет меня в этой глуши. Или… — Ночной обстрел из автоматического оружия. — Ведь кто-то же убил мою мать, и она так и не добралась сюда, чтобы спастись. Наверняка это случилось не без причины. Или нет?

Что-то в таком чрезмерном уединении подтолкнуло ее к болтовне: вероятно, желание заполнить гнетущую тишину. Но сыпавшиеся слова не много сообщили ей, за исключением того, что она действительно существовала… Надо стойко выдержать встречу с этим. Ой, боюсь! Наверное, я поступаю не совсем разумно? Но я не делала ничего разумного с тех самых пор, как в понедельник меня вытурили.

Стояло ясное, холодное утро; тот клочок дыма, который Мириам заметила вчера, уже исчез. Но она приблизительно помнила, где видела его, и новый тщательный, с помощью бинокля, осмотр горизонта теперь позволил точнее выявить нужное место — небольшой прогал в верхней границе деревьев, разорванный почти невидимыми вершинами гор. На глаз дотуда было около трех миль. Она посмотрела на небо и закусила губу. «Ничего особенного, — решила она, все еще не до конца уверенная, что не даст маху. — Я спячу, если буду просто ждать здесь два дня, а ведь Поли вернется за мной только завтра, не раньше». Зарисовки плана маршрута легли в ее блокнот и на карту, а еще она делала зарубки на каждом пятом дереве вдоль цепи холмов, чтобы облегчить себе возвращение. Обрыв был слишком крутым, чтобы рисковать собой, но если идти вдоль гребня гряды, то можно очень легко и удобно спуститься в долину.