Семейное несчастье

– Если бы ты поехала к Клыкову, то я бы тебя отпустила. В Березкино есть лечебница, где тебе смогут ставить капельницы, а Лёня проследит за тем, чтобы ты ходила туда каждый день, – она вопросительно посмотрела на Клыкова.

Тот отчаянно закивал.

– Я только за!

Я думала около минуты. Вроде бы я ничего не теряю. Как жила с Леонидом в одном доме, так и продолжу. Никаких новшеств в этом плане не будет. И Иннофунтий сейчас у него хозяйничает.

– Ладно, – согласилась. – Когда можно ехать?

Алиса чуть поджала губы и потерла нос.

– Вероника, – начала она, – с тобой хотела бы поговорить Вера Родионовна. Она сейчас в моем кабинете.

Я струхнула. Вжалась в спинку кровати и затравленно поглядела на Леонида.

– Я могу остаться, – поддержал он меня.

Я медленно покачала головой. Это не его проблема. Моя. Это я не могу найти в себе смелости видеть сестру. Это я боюсь, что стала для них с мамой еще большим изгоем, нежели раньше. Это мне так страшно говорить с Верой после вчерашнего.

– Я… поговорю с ней, – хриплым от страха голосом согласилась я.

Клыков теперь смотрел на меня с уважением, за что я была ему безмерно благодарна. За все то время, что я с ним знакома, он ни разу не смотрел на меня с жалостью. Замечательный мужик… будет у кого-то.

Алиса кивнула и, отодвинув в сторону хрупкое оборудование, поспешила прочь из палаты. Я же удобнее устроилась на подушке, сжала руки в кулаки и принялась ждать. Леонид смотрел на меня некоторое время, затем шагнул, коротко поцеловал в щеку и вышел из палаты, хотя было заметно, что уходить ему не хотелось. Но он в наших семейных разборках не виноват, так что нечего ему здесь делать.

Дверь палаты тихонечко приоткрылась и сестра, осторожно, как в детстве, просунула голову.

– Привет, – она вымученно улыбнулась.

– Привет, – я даже не сделала ответной попытки, потому что знала, что у меня лицо перекосит от напряжения.

Она вздохнула и вошла в палату полностью, прикрыв за собой дверь. Остановилась в нерешительности, пометалась взглядом по палате и сжала ладони в кулаки точно так же, как и я.

– Как ты себя чувствуешь? – Тихо и почти спокойно спросила она.

Только я видела, чего ей стоило такое спокойствие. Точно так же спокойно она сидела рядом со мной десять лет назад, когда маму в больнице оперировали… Никто из персонала больницы тогда не видел черной бездны в глазах моей сестры. Вот и сейчас эта самая бездна плескалась в ней, грозя поглотить целиком. Я едва не подскочила, едва не начала успокаивать ее тем, что у меня все хорошо. Что ничего не случилось, и им вчера все послышалось и показалось. Но…

Но меня удержало то, что моя сестра давно выросла. Трудностей в ее жизни хватало так же, как и в моей. Только они были иного плана. И врать ей больше не получится. Вообще, никогда. Она видела от меня и то, и другое. И ее уже не устроит текущее положение вещей.

Вера сильная. Она всегда была готова к правде. Это я только сейчас поняла. Только сейчас осознала, насколько страшным для нее вчера было услышать все это. Ведь получается, что я не доверяла ей с мамой… Мне стало паршивее обычного где-то в миллион раз.

– Алиса мне вчера вколола что-то такое, что я почти не нервничаю, – ответила предельно честно.

Вера сделала ко мне еще один осторожный шаг, чем вызвала мое недоумение. Она думает, что я ее боюсь? Нет, боюсь, конечно, но не физически. Я боюсь ее обидеть, сделать ей больно морально, эмоционально. Боюсь опротиветь и вызвать отвращение. Этого боюсь, а не того, что она меня отлупит.

– Это хорошо, – сестра скользнула взглядом по сломанной вчера спинке кровати и едва заметно поморщилась. – Мне жаль, что так получилось, – вздохнула она.

– Ничего страшного. Наверное, кровать можно починить, – попыталась я разрядить обстановку, хотя знала, что она говорит вовсе не про это. – Как… мама?

Не знаю, что сподвигло меня задать этот вопрос. Наверное то, что я действительно беспокоилась о ней. Мне вчера было так страшно…

– Мама…, – Вера мельком глянула в окно и у меня внутри все похолодело. Сестра как бы раздумывала, сказать мне правду, или промолчать. Но она, как и я, предпочла первое. – У мамы вчера случился микроинфаркт. Рядом с ней до сих пор находится Алан, который препаратно контролирует ее состояние. Ефима пока забрал дедушка. Мы им ничего не говорили, просто сказали, что маме нужно провести некоторые процедуры и это займет несколько дней. – Она не стала ничего утаивать.

Кажется, в наших отношениях наметился прогресс. По крайней мере, в текущей ситуации мы можем существовать, как семья, только если будем говорить друг другу правду.

– Мне… жаль, – я закусила губу, пережидая, когда непрошенные слезы уйдут из глаз. – Она поправится?

Вера с опаской подошла к кровати и села на краешек, но увидев, что я не отпрянула от нее, чуть приободрилась.