Семейное положение – безвыходное

– Слушай, забудь, а? – резко попросила она, тут же виновато улыбнувшись. – Во-первых, я лезу не в своё дело, а во-вторых, со своим уставом в чужой монастырь… Я вообще не имею права судить о твоей жизни со своей стороны, я здесь – никто, ангрези, чужестранка, не имеющая голоса…

– Но… – запротестовал было он, но Люся прервала его:

– По крайней мере, давай вернёмся к этому разговору позже.

Агра постепенно открывалась для Люси с разных сторон, и все они были удивительными. Она подолгу гуляла одна по улицам, преспокойно покупала свежевыжатый сок прямо с придорожных лотков, угощалась вкуснейшими слойками с паниром и картофелем, а также самосами и пакорами[27] – и у неё ни разу не заболел живот. Люся, посмеиваясь, вспоминала все те ужасы, которыми её пичкали знакомые перед самым отъездом, – дескать, фрукты и овощи можно есть только после обработки спиртом, а в уличных кафешках питаться вообще опасно для жизни… За три дня она ещё дважды побывала на танцевальном шоу в «Калакрити»; они с Яшраджем съездили в парк на противоположном берегу реки Ямуны, чтобы полюбоваться на Тадж-Махал с другой стороны; вдвоём они посетили также так называемый «Маленький Тадж» – усыпальницу предков Мумтаз.

Седьмого ноября все индийские мусульмане праздновали день жертвоприношения – Бакра Ид. С раннего утра Люся наблюдала с балкона своего гостиничного номера, как толпа красивых мужчин, одетых в праздничные белые одежды и шапочки, отправилась в мечеть. Она вдруг вспомнила приглашение гида Фараза: мол, зарежем козлика, будет вкусное угощение, приходите… «А почему бы и нет?» – промелькнуло у неё в голове, и она тут же набрала его номер.

Семейство гида ей понравилось – и мать, и жена были очень милы с ней и сами по себе производили приятное впечатление. Трудно было поверить, что все те ссоры и конфликты между свекровью и невесткой, на которые жаловался Фараз, действительно имеют место. Либо они просто держали лицо при постороннем человеке. Обе женщины были вежливы и улыбчивы друг с другом, и в тот момент, когда Фараз вместе с русской гостьей появился на пороге дома, они как раз хлопотали на кухне, откуда доносились такие запахи, что непроизвольно начинало урчать в животе. Люся обратила внимание, что возле дома на привязи стоит длинноногий белоснежный козлик и общипывает листья с ближайшего куста.

– Это и есть тот самый, что должен послужить жертвой? – спросила она у Фараза.

Тот смущённо развёл руками:

– Нет, Мехназ не дала мне его резать… Говорит, так привязалась к нему за эти дни, пока он жил у нас, что у неё сердце кровью обливается. Пришлось в самый последний момент покупать другого – втридорога, но что поделаешь? – Он застенчиво улыбнулся ей, и в этой улыбке читалась вся его горячая и преданная любовь к жене.

– И что теперь вы будете с ним делать? – удивилась Люся. – Всё-таки это город, а не деревня… Где здесь держать козлов?

– Да пусть живёт, – миролюбиво махнул рукой Фараз. – Место найдётся.

К слову, индийские козлы разительно отличались от своих русских сородичей. Бороды у них не наблюдалось, рога были не прямые, а закрученные, и вообще – своей изящностью, стройными ногами и большими грустными глазами местные козлы напоминали, скорее, антилоп. Никакого неприятного запаха от них Люся не почувствовала – вопреки предрассудкам. Уже через несколько минут мама и жена Фараза принесли первое праздничное блюдо – мясо с подливкой – нежное, напоминающее по вкусу телятину.

Весь день в доме толпился народ. Дверь не закрывалась: заходили и уходили всё новые и новые гости, поздравляли друг друга («Ид мубарак! – Мубарак хо!»), троекратно обнимались – видимо, это был обычай. Гости приносили в дом сладости, а сами выпивали по чашечке чая или угощались чем-то посущественнее. Мехназ со свекровью не отходили от плиты, но это их, по-моему, не тяготило – лица их так и сияли радостью от того, что они могут вкусно накормить всех, кто явился к ним с поздравлениями. Фараз включил музыку, и стало совсем весело. Люся под шумок вручила ему деньги в праздничном ярком конверте:

– Поздравляю с праздником! Желаю вам с Мехназ большого счастья, и вашему первенцу – тоже, когда он родится…

Её уже просвятили, что лучший подарок для любого индийца – это деньги, чтобы он сам купил себе на них то, что ему в данный момент нужно. Фараз пытался было отнекиваться и даже заложил руки за спину, отказываясь принимать конверт, но Люся заявила, что не возьмёт деньги назад ни при каких обстоятельствах. Фаразу пришлось подчиниться, и он благодарил чуть ли не со слезами на глазах. Люся видела, что семья его – не из самых богатых, они жили просто и скромно, хоть и не бедствовали, по сравнению с теми же джайпурскими кукольниками. Однако рождение ребёнка неизбежно влечёт за собой много расходов, и Люсе хотелось, чтобы к моменту появления маленького на свет ему купили хотя бы самое необходимое.

– Кстати, кого вы ждёте, мальчика или девочку? – полюбопытствовала она. – На УЗИ ещё не видно?