Семейное положение – безвыходное

Она вошла в переулок, где не горел ни один фонарь. Сердце её, вопреки всем мысленным уговорам, отчаянно билось. Когда она ехала здесь днём в авторикше, этот район вовсе не выглядел столь устрашающим и мрачным. Красивые дома – практически особняки – утопали в зелени садов, ярко светило солнце… Но сейчас всё вокруг будто вымерло. Люся вспомнила, что в индийских домах окна обычно закрыты ставнями, отчего в комнатах даже днём постоянно горит свет. Именно поэтому сейчас на улице и было так темно – узкие полоски электрического света еле-еле пробивались наружу.

Люся знала, что после этого страшного переулка она сразу же выберется на оживлённую освещённую дорогу, откуда до отеля «Амар Ятри Нивас» всего несколько шагов, и подбадривала себя – оставалось совсем чуть-чуть… Очевидно, её преследователи тоже помнили об этом. Во всяком случае, ещё раз пошушукавшись между собой, они решили действовать немедленно.

Один из них ускорил шаг и, поравнявшись с Люсей, внезапно сильно дёрнул её за руку. Она попыталась вскрикнуть, но в это время чужая рука с силой зажала ей рот, а затем оба мужчины поволокли её за собой в сторону и через мгновение прижали к каменному забору.

«Убьют? Изнасилуют? Ограбят?» – подумала Люся, оцепенев. От страха её отчаянно затошнило, но рот по-прежнему был зажат грубой мужской ладонью, и она опасалась, что может задохнуться.

С её плеча резко сдёрнули сумочку. Люся лихорадочно вспоминала, что там у неё было – кошелёк с несколькими сотнями индийских рупий, фотоаппарат и мобильный телефон. Она порадовалась про себя, что перед выходом из отеля выложила из сумки все банковские карточки, доллары и документы. Однако в следующую секунду пронзила мысль: а чему радоваться? Ещё неизвестно, отпустят ли её с миром… Быть может, документы и карты ей больше в принципе никогда не понадобятся.

Один из мужчин раскрыл сумочку, выудил кошелёк и принялся пересчитывать имеющиеся там банкноты, подсвечивая себе собственным телефоном. Похоже, он остался крайне недоволен результатом, потому что негромко выругался сквозь зубы на хинди.

– Золото! – вполголоса сказал второй по-английски, обращаясь непосредственно к Люсе. – Золото есть? Кольца, серьги, цепочки?

Из всех украшений на Люсе сейчас были простые золотые серёжки и обручальное кольцо. Серёжек ей было не жалко, но при мысли о том, что придётся расстаться с кольцом, защемило сердце. Тем временем грабители и сами обнаружили её скромное богатство.

– Снимай! – потребовал первый, указывая на серьги.

Люся торопливо выполнила его приказание, боясь, что в противном случае они сейчас оторвут серёжки вместе с ушами.

– Кольцо тоже! – добавил второй и, потеряв бдительность, убрал ладонь с Люсиного рта.

И в ту же секунду она завизжала – да так пронзительно, что у самой заложило уши. Её ударили по лицу – сильно, хлёстко, и она потеряла равновесие. Но, даже падая, она продолжала вопить на всю округу. Чертыхнувшись, оба индийца помчались с места преступления – уже через секунду их и след простыл, даже удаляющихся шагов не было слышно.

Люся сидела на корточках, привалясь спиной к забору, и уже не кричала – её душили слёзы. Она не могла поверить в столь лёгкое избавление и сейчас панически боялась того, что эти двое вернутся. А что, если у них есть нож или пистолет?.. На её крик никто не вышел – словно люди и не слышали ничего. Впрочем, может, и правда не слышали – сегодня Бакра Ид, у мусульман праздник, у всех остальных просто выходной, в домах работают телевизоры или играет музыка, да и сами индийцы, собираясь вместе, общаются так оглушительно-оживлённо, что ничего вокруг себя не замечают.

«Надо уходить, – сообразила Люся. – Немедленно убираться отсюда!»

Она вскочила на ноги и, подвывая от страха, бегом помчалась к освещённой дороге, где ездили машины и рикши, сияли неоновыми огнями отели и магазины, где шла нормальная человеческая жизнь…

– Мадам, с вами всё в порядке? – участливо спросил парень на ресепшине, когда она влетела в холл отеля. – Может, помощь нужна? Вас кто-нибудь обидел?

– Нет-нет, спасибо… – пробормотала она машинально, забирая у него ключ от номера, и пошла к себе.

В комнате Люся рухнула на кровать и дала, наконец, волю слезам. Ей нужно было выплакаться до донышка, чтобы выплеснуть весь свой страх, чувство загнанности, а также мерзкое ощущение тяжёлой ладони, давившей на её губы… Ей казалось, что она никогда не сможет этого забыть.

«Что теперь делать? – размышляла она. – Звонить в полицию? Нет, это глупо… Я даже лиц их не разглядела толком, что я там скажу?»