Семейное проклятие

Зоя же (хотя считалась воспитанной девочкой) с неприкрытым любопытством уставилась на одну из конкурсанток – очень полную даму в инвалидной коляске.

– Не глазей! Неприлично! – дернула ее за руку старшая сестра.

А малышка вдруг пораженно пробормотала:

– Смотри, смотри! Она встала из кресла! И идет совершенно спокойно!

Впрочем, когда Настя обернулась, полная дама уже опять – с несчастным видом – сидела в своей каталке.

– Но зачем ей это? – удивленно вскричала малышка.

– Может, без очереди пропускают… – предположила Настя.

– …сразу на второй тур, – закончил из-за ее спины какой-то вертлявый парнишка. Понизил голос, произнес доверительно: – Для инвалидов специальная квота есть, вот народ и пользуется. Жалобит судей.

– Но так же нечестно! – возмутилась Зоя.

– И глупо, – поддержала сестренку Настя.

– Это телевидение, крошки, – снисходительно молвил парень. – Здесь нормальные – такие, как вы, – не в чести. Только фриков замечают.

Усмехнулся и отошел.

А Зоинька совсем засмущалась, прижалась к сестре, прошептала:

– Насть, а кто такие фрики?

– Ну… у кого с головой не в порядке.

Малышка затравленно огляделась. Дядька с ярко-красными волосами и тремя сережками в ухе перехватил ее взгляд – и вдруг вывалил изо рта огромный, до подбородка, малиновый язык.

Зоя вздрогнула, взмолилась:

– Насть, пойдем отсюда, а?

Однако старшая сестра неумолимо отрезала:

– Нет уж, Зойка. Раз доехали – будем с тобой побеждать. И пусть все эти фрики удавятся от зависти!

* * *

В дверь позвонили, когда часы показывали девять вечера. И в бутылке оставалось чуть на донышке.

– Кого еще черт принес? – недовольно буркнула Леся, вторая жена Игоря Бородулина.

Ее троюродный брат и сожитель Николай взглянул на часы, хохотнул:

– А еще говоришь: в Москве друг к другу по-соседски не заглядывают!

И беспечно крикнул:

– Мишка, открой!

Сын – как всегда неторопливо – поставил на паузу мультик. Всунул ноги в тапки. Неспешно побрел в коридор. А в дверь тем временем трезвонят, не унимаются. Звонок в мозг впивается, будто иголка.

– Что он за тютя! Я б сама уже открыла сто раз! – поморщилась Леся.

– Сиди! – цыкнул Николай. – Пусть дите мамке с папкой помогает!

И торопливо разлил по рюмкам остатки. Явно – чтоб гостю не пришлось наливать.

Леся вздохнула. Выпить в субботу вечером – дело, конечно, святое. Но только раньше – в родном городе и когда покоряла Москву, и когда стали жить с Игорем – она никогда не пила так много. А с Колькой бутылку водки уговорить вроде как и нормально.

– Зато никаких антидепрессантов не надо! – успокаивает ее невенчанный супруг.

И тут он прав. Когда живешь в постоянном стрессе, ничего нет лучше алкоголя. Леся (обычно с похмелья) сама горько изумлялась, до чего судьба подшутила над ее планами и мечтаниями. Хотя формально все, чего она хотела, сбылось, не придерешься. Она замужем, супруг – москвич и богач. И любовник есть классный (Колька). Свой дом, сын, кое-какие деньги. Но только чуть не каждый вечер хочется ей забыться. Выключить мозг. И представлять, будто она – как все. Бедная, не выспавшаяся, уставшая, без машины и шубы.

За что ж ей кара-то такая?

Замужем-то она замужем – только супруг пропал без вести почти семь лет назад. И с тех пор ни весточки. Ни тела. И ни денег – все имущество было на Игоря оформлено. А пока его умершим не признали – и наследовать нечего. Спасибо, хоть адвокат Игорев смилостивился. Платит ей небольшую ренту.

Так, идем дальше. Любовник – в постели неподражаем. Юморит – почти как Ургант. Но лентяй. Протурить его на нормальную работу Леся уже и не пытается.

Теперь сын Игорев. Тоже не стал пока ей ни помощником, ни отрадой. Мишка – мямля, каких свет не видывал. Невролог даже хотел ему задержку психического развития ставить.

Ну и еще кое-что имеется в бэкграунде. О чем вспоминать ей совсем не хотелось.

…Дверь, наконец, хлопнула, в коридоре забурчали голоса.

– Миш, кто там? – выкрикнул Колька.

Леся же только сейчас подумала: зря они послали отпирать семилетнего мальца. Их поселок, конечно, хорошо охраняется и вообще тишайшее место в мире, но все равно: мало ли?

Она торопливо (чтоб Николай не вылакал) прикончила свою рюмку и поспешила в коридор.

Фига-се! Полицейский!

– Ч-что случилось? – пробормотала Леся.

Голова закружилась, пришлось схватиться за дверной косяк. Мужчина в форме взглянул с осуждением. Встрепал Мишке волосы, велел:

– Иди в свою комнату.

Мальчик послушно потопал прочь. Вот флегма! Даже не попытался узнать, зачем в дом полиция пожаловала.

– Так в чем дело? – уже более твердым голосом повторила она.

Полицейский ответил. И Леся поняла, что ей срочно нужно выпить еще.

* * *

Очередь сестер Кузовлевых подошла – страшно сказать – в третьем часу ночи. Бедняга Зоинька к этому времени совсем истомилась, да еще и опять засипела, стала кашлять. Вот некстати! Не дай бог, перед самым выступлением голос потеряет!