Семейное Рождество

Она попыталась скрыть разочарование, когда он скатился с нее и отодвинулся. Сейчас он вернется в свою комнату, и она почувствует привычную пустоту одиночества. Но теперь у нее были приятные воспоминания, которые будут согревать ее, пока она не заснет. И, может быть, он придет к ней завтра ночью.

Некоторое время Эдвин лежал рядом, лицом к ней. Он положил руку на ее живот и водил по нему легкими круговыми движениями, а затем громко вздохнул.

— На какое-то время, — сказал он, — я подумал, что, возможно, это было больше, чем обязанность.

Она резко повернула голову и посмотрела на него. Он наполовину улыбался.

— Это не было просто обязанностью, — возразила она.

— Просто ты не любишь меня, не так ли? — сказал он. — Или не любишь секс? Или и то, и другое?

Вся ее радость снова исчезла, и Элизабет почувствовала, как глаза наполняются слезами.

— Я сожалею, что не удовлетворила вас, — сказала она. — Я приложила все усилия. Я сожалею.

— Проклятье, — сказал он так тихо, что она не была уверена, что он произнес такое отвратительное слово.

Он резко отвернулся от нее и сел на край кровати, оперевшись локтями на колени и запустив пальцы в волосы. Элизабет почувствовала, как две слезинки скатились по ее щекам, одна сползла к носу, вторая капнула на подушку.

— Я сожалею, — повторила она. — Что я сделала не так? Скажите мне, и в следующий раз я сделаю лучше.

— Что она с тобой сделала? — спросил он. — Это все ее поучения, не так ли?

— Чьи? — изумленно спросила она.

— Твоей матери, — ответил он. — Ты ведь по натуре не холодная, не так ли? Я считал тебя такой до сегодняшнего дня, но я видел, как ты улыбалась, краснела и веселилась. Ты по-матерински тепло относишься к Джереми. Ты так меня ненавидишь? Или же ты просто продукт жестких убеждений твоей матери относительно того, какой должна быть леди?

Но она услышала только одну вещь и в ужасе уставилась на него.

— Я не холодная, — запротестовала она. — Не холодная. Я чувствую так же глубоко, как все остальные. Как вы могли сказать такую ужасную вещь? Я сожалею, что не удовлетворила вас, но я не холодная.

Она отвернулась от него, закрыла лицо ладонями и безуспешно попыталась приглушить рыдания, которые не могла сдержать.

— Элизабет…

— Уйдите, — закричала она. — Уйди. Ты ужасен и я ненавижу тебя. Я не х-холодная, мне жаль, что ты не… я хочу, чтобы ты катился к дьяволу. — Она никогда раньше не говорила таких вещей вслух, даже не думала так до сих пор.

В течение некоторых минут она не знала, что он делал. Она ожидала услышать звуки открывающейся и закрывающейся двери. Но затем кровать рядом с ней прогнулась. Он обошел вокруг и сел на ее половине. На нем был халат. Он коснулся рукой ее влажной щеки и нежно погладил ее.

— Прости меня, — сказал он. — Пожалуйста, прости меня.

Она уткнулась лицом в матрац, отбросив его руку.

— Нет, — сказала она. — Как ты мог сказать такую вещь… после того, что случилось. Я думала, что это было чудесно. Очевидно, я ничего не понимаю. Это вообще не было замечательно, не так ли? Тогда уйди. Уходи и никогда не возвращайся. Мы с Джереми жили без тебя эти три месяца. И проживем так же всю оставшуюся жизнь.

— Элизабет, — сказал он, и она почувствовала удовлетворение, услышав в его голосе отчаяние. — Милая моя, я не хотел причинять тебе боль. Прокляни меня, дурака, за то, что я сказал такое. Я так не думаю. Мы все неправильно сделали с самого начала, не правда ли? Мы позволили нашим родителям устроить этот брак. В этом нет ничего такого, многие браки так заключаются. Но мы не попытались сделать этот брак нашим собственным, позволив нашей неловкости и, вероятно, даже некоторой неприязни помешать нам толком пообщаться. А потом умер мой отец, и все стало еще хуже. Это все моя ошибка. Я должен был упорно работать над этим, должен был быть более терпеливым и нежным с тобой и постараться с тобой поговорить.

И снова она услышала только одну вещь, ее лицо все еще было спрятано в подушку. «Милая моя».Он назвал ее своей милой. Никто и никак за всю жизнь не называл ее ласково, за исключением укороченной формы ее имени — Лиззи.

— Неужели мы опоздали? — спросил он ее. — Есть ли какой-нибудь шанс, что вместе мы сможем сделать из этого брака что-то стоящее?

Она пожала плечами, но ничего не ответила, все еще не доверяя своему голосу.

— Что ты думала обо мне этот год? — спросил он ее. — Я думал, что ты красивая, недосягаемая, аристократичная снежная королева. Вряд ли ты думала обо мне лучше.

— Мрачный, — сказала она в подушку. — Строгий, без чувства юмора. Невероятно красивый.

— Я все такой же в твоих глазах? — спросил он после короткой паузы.

— Ты все еще невиданно красив, — отозвалась она.

— Я был уверен, — сказал он, — что ты презираешь меня из-за моего социального происхождения.

Она оторвала лицо от подушки, хотя все еще не смотрела на него.

— Я была уверена, — произнесла она, — что ты презираешь меня за то, что я вышла замуж из-за денег.