Семейные хроники Лесного царя. Том 2 (СИ)

— Нет, не пойми неправильно, я не ее виню, — тихо отозвался Яр. — Откуда ей было знать? Я сам ее воспитывал, сам и пытался ей доказать, что нельзя всех людей ненавидеть. Если никто ей и ее покойной бабке не помогал, когда они еле выживали вдвоем, умирали долгими морозными зимами от голода… Если ей никто не помог из родни ее матери, если выгнали из деревни, это же не значит, что люди все одинаковые. Да, Силь? Ты вот тоже до сих пор в людей веришь, после всего, что они с тобой… А теперь и с Мирошем…

— Яр, прекрати, — потребовал некромант.

— Расскажи, что ты сделал с палачом!

— Я уже тебе всё рассказал, и не один раз.

— Я хочу еще раз услышать!

— Достаточно! Забудь о нем! Возьми себя в руки.

— Я совершенно спокоен, уверяю тебя, — всхлипнул Яр. — Вот сейчас вытащу из своего сына всю ржавую проволоку, которой его замотали в городе добрые люди, и стану еще спокойнее.

— Ксаарз! — шепотом рявкнул на лесного царя маг.

— Что?! — так же надрывным шепотом крикнул в ответ Яр.

— Ты пугаешь малыша! Из-за тебя он проснулся и хочет открыть глаза.

— Это ты плохо его усыпил! Ему не надо это всё видеть! Он точно не ощущает боли?

— Я хорошо блокирую боль, он почти не чувствует тело. Но он слышит твой голос и пытается сопротивляться мне, — возразил Сильван. В голосе его странно смешалось беспокойство, удивление и доля гордости за упрямого мальчишку, у которого хватает решимости даже в таком положении противостоять его магии. — Успокой его и сам успокойся! Неужели ты не видишь, какие энергии в нем клокочут? Ты хочешь, чтобы он погиб или переродился в нежить?

— Прости, Силь, прости, — смирился перед справедливой отповедью Яр.

— Ну вот, теперь малыш злится на меня, — улыбнулся Сильван. Погладил Драгомира по волосам, убрал длинные волнистые прядки, влажные от болезненной испарины, упавшие на трепещущие сомкнутые ресницы.

— Правильно, мой мальчик не хочет, чтобы его любимого папку ругали всякие вредные некроманты, — пошутил, хлюпая носом, Яр.

Он торопливо вытер окровавленные руки об изрядно изгвазданное полотенце, на коленях подполз поближе по некогда зеленому ковру, теперь сплошь в бурых пятнах. Наклонился над Драгомиром, взял его бледное заострившееся лицо в свои ладони. Попросил мага чуть слышным шепотом:

— Позволь ему открыть глаза.

Мир наконец-то сумел справиться с непомерно тяжелыми веками, разлепил глаза. Вокруг всё плыло и покачивалось. Из серовато-белесого тумана с проблесками алых искр и черных кружащихся точек проявилось лицо отца. Испуганные мокрые глаза, морщинка между беспомощно вскинутых бровей, которой прежде не было. Яр скривил губы и не удержался, потерся носом об нос сына, кончик к кончику, как бывало в детстве.

— Драгомир? Сокровище мое… то есть наше! Ты меня слышишь? Хорошо, моргаешь осознанно, уже радуешь папку. Тебе сейчас нельзя разговаривать, потерпи еще немножко, пожалуйста. Не волнуйся, язык у тебя не отнялся, так надо. Не бойся ничего, мы с Силем тебя быстро подлатаем! На ноги поставим, ни единого шрамика не останется, обещаю. А хочешь, Лес тебе память закроет? О том… что случилось в городе. Так будет легче, хочешь?

Драгомир перевел взгляд справа налево и обратно, очень резко, так, чтобы отцу был понятен отказ, но от этого всё вокруг словно перевернулось и на мгновение закрылось чернотой.

— Нет так нет, как скажешь, — вздохнул Яр. — Прошу тебя, не упрямься, позволь Сильвану и дальше убирать боль. Он хороший, ему можно доверять, хотя он и вредный некромант. Это ничего, что ты не ощущаешь тело, это хорошо. Я скоро закончу, всё восстановлю, как нужно, потом закрою раны и перевяжу. Вот тогда тебе придется немного подвигать руками и ногами, пошевелить пальцами, чтобы проверить, правильно ли я всё соединил. А пока тебе смотреть не надо, понимаешь? Тут просто много крови, но это было необходимо, зато потом всё будет хорошо. Ты слышишь меня?

— Слышит он всё, — ответил за Мира некромант, отвернувшись в сторону, кашлянул, чтобы прогнать предательскую гнусавость. — Хватит мальчишку пугать своей жалобной физиономией, доделывай скорее! Вон, остались еще левая щиколотка и правое колено. Мне трудно с ним, словно табун жеребят пытаюсь удержать, а они все рвутся в разные стороны и брыкаются острыми копытцами.

— Мирош такой! — гордо улыбнулся, глотая слезы, Яр. — Вечный тихоня, но уж если что не по нему — весь Лес заставит трястись, как осинку! Этим он в тебя пошел.

— Тогда упрямством в тебя, — парировал Сильван. — Смотри, я пытаюсь заставить его заснуть — он ни в какую! Даже глаза закрывать больше не желает.

Сильван и Яр, оба не сговариваясь, поглядели на потолок спальни: сводчатый, с узором хитросплетения дубовых ветвей. Драгомиру, смотрящему вверх неподвижным мутным взглядом, только потолок был виден и верх окна, рама с переплетом разноцветных стеклышек. Ну и зеленая макушка отца, когда тот подсел поближе.

— Ладно, пусть не спит, — вздохнул Яр. Продолжил свое нерадостное занятие. — Я говорил, как мы с Щуром разобрались со старейшинами?