Семейные хроники Лесного царя. Том 2 (СИ)

— Князь пошел воевать с поганцами, а вместо этого его каким-то ветром занесло в Дубраву. Оттуда он вернулся вместе с Драгомиром. Не знаю точно, врать не стану, я над ними свечку не держал, но в народе шепчутся, будто он привез мальчишку сюда против его воли, чтобы использовать, как постельную девку. А когда натешился, отдал его на потеху своей дружине и палачу.

— Как же такое возможно? — выдохнул Томил, от поражения аж голос утратив.

— Вот, значит, возможно, — покачал головой лекарь. — Когда раскрылось, что князь-то натворил, за братцем прилетела Милена Яровна со своим мужем, черным колдуном. Этот колдун половину княжьей дружины заживо в пепел обратил, разнес в одночасье подворье. Мальчишку-то они вызволили и забрали с собой. А палача потом я сам видел — ходячим мертвецом он сделался от проклятия колдуна! Смотреть страшно — идет, а с самого мясо кусками и кожа слезает да на землю ошметками падает! Вот с того дня царь Яр на город и гневается. И что дальше он с нами сделает, никто не знает.

Томил молчал, пытаясь осознать услышанное.

— Только думается мне, это всё цветочки, — поделился лекарь мыслями, не дающими никому в Новом Городе покоя. — Комары эти все, птицы, вода зацветшая. Это не гнев Яра, он бы за сына по мелочи размениваться не стал. Даже ворочающиеся мертвецы на погостах — они проснулись из-за эха от чар нового колдуна. Яр выжидает время. А эти все козни — от Леса. Я Рогволоду так и сказал: то, что тебе на голову птицы гадят, это они чуют гнев самого Леса, поэтому и ненавидят тебя, будучи частью Леса…

— Рогволод в городе? — прервал отца Томил.

— Куда ему деться! — зашептал лекарь, снова косясь на дверь. — Вон он, у меня сидит, птичий помет с темечка оттирает. Видать, за старую дружбу с Лукерьей Власьевной наш двор милуют. У меня даже на огороде сорняки не растут с тех пор, как она у меня жила…

— Кто у тебя жил? — не понял Томил.

Лекарь сообразил, что проговорился. Но отпираться перед сыном не стал:

— Лукерья. После смерти Щура она ушла из Дубравы, поселилась со мной. Нет, не как жена, что ты, не подумай! Как травница. Очень мне помогала, на нее все повитухи молиться были готовы…

— После смерти Щура? — еще больше округлил глаза Томил. — Отец, ты шутишь? Как он мог умереть?

— Как все люди! Так вот и умер, — проворчал лекарь, сердясь на собственные сдающие нервы за то, что сходу огорошил сына нерадостными новостями. — Дряхлый стал, Лукерья всё к нему захаживала, уговаривала пойти на поклон к ее Яру, чтобы, значит, от старости исцелил. Но Щур у нелюдя просить милости не захотел, умер человеком.

— Батя, это невозможно, — упрямился Томил. — Я бы почувствовал! Я бы точно знал, если бы он ушел от нас.

Лекарь поглядел на него с сочувствием, он и сам долгое время не мог свыкнуться с этой потерей.

— Томас, что случилось? Что он тебе сказал? — подкрался встревоженный Нэбелин, приобнял сзади.

— Что мой учитель умер, — перевел Томил.

— Ах, Том, мне очень жаль, — вздохнул эльф. — Вы, смертные, такие хрупкие существа! Ваш век мимолётен. Вы так же быстро увядаете, как весной осыпается цвет с деревьев. — И, уткнувшись холодным кончиком носа в его шею, менестрель нашел время шепнуть обещание: — Но тебя я не отпущу. Не бойся, смерти ты достанешься не в этом тысячелетии.

Томил поймал ошеломленный взгляд лекаря. Тот не удержался, высказал:

— Твоя, значит, барышня? Я сразу понял, просто так ты б никого ко мне не привел. Да, она… сильно отличается от наших девок, понимаю тебя.

— У них есть дело к Яру, — попытался внести ясность Томил, но отец явно не поверил, что эта главная причина приезда эльфов.

— Подождите меня здесь, — решился Томил, отстранил от себя эльфа, кивнул отойти с дороги отцу.

— Томка, не надо! — попытался образумить его лекарь. — Давай не сейчас! Давай позже, когда ты отдохнешь, обдумаешь…

— Батя, я просто хочу увидеться со своим давним другом, — растянул губы в улыбке Томил, повысил голос. — Поздороваться, раз уж он здесь!

Со смешанными чувствами он перешагнул порог.

Рогволод впрямь сидел за столом, попивал травяной настой. Успокаивающий, как машинально по запаху определил Томил. При виде друга детства и своего бывшего советника, князь поднялся с места, с искренней радостью шагнул навстречу, раскрыв руки для объятий. Тот позволил себя прижать к богатырской груди, похлопать по спине, в ответ выдавил улыбку.

— Томка! Сивый! Ты еще больше поседел, надо же! А я-то думаю, чей там голос знакомый! А это ты! Наконец-то вернулся!

— Да, вернулся, — кивнул Томил.

Князь отпустил его, сел, властным жестом велел ему сесть напротив:

— Ну, рассказывай! Как ты жив остался?

— Чудом, — развел руками Томил, невесело посмеялся, а князь хохотнул. — Спасибо Шмелю, нашел меня, вытащил, выходил, привез. Вот и весь сказ. Ты сам-то как здесь?

— Без твоего присмотра и совета? — усмехнулся Рогволод. — Да живем потихоньку, помаленьку. Поганцев с того берега почти приструнил! Всех старост они сами порешили, теперь легче будет договариваться.