Семейные Хроники между строк. Часть 1

Или как пес, застреленным в кустах.

Все сбережения семьи, солдату

Мария положила в саквояж.

ЛАЗО

Трудящихся определяй по взгляду

АВТОР 1

Лазо бойцу.

ЛАЗО

Этот товарищ – наш.

АВТОР 1

И сам Марии возвращая сверток

Ей улыбнулся.

ЛАЗО

Не богатый куш.

И все равно, в путь долог ли короток,

Не должен посылать нормальный муж

Вот так, одну, с детьми свою супругу,

Если жену не ценит он всерьез.

Досталась за какую за заслугу

Красавица ж такая?

АВТОР 1

Был вопрос,

Который и не требовал ответа.

Затем.

ЛАЗО

Представиться позвольте Вам:

Начальник штаба Рев.Воен.Совета

РКП(б) Сергей Лазо, мадам.

Вас величать, сударыня?

МАРИЯ

Мария

Петровна Гакен.

ЛАЗО

Мой приказ таков:

Вы от Амура и до Уссурии

Под покровительством большевиков.

АВТОР 1

За тем, без бюрократии бумага

Была оформлена в один момент

ЛАЗО

Действителен без гербового знака

Подписанный, мной лично, документ.

Счастливого пути.

АВТОР 1

И к пассажирам

Он обратился:

ЛАЗО

Что бы поскорей

Вновь ехать, попрошу господ всем миром

Завал из бревен растащить с путей.

Приказу равносильно пожеланье.

АВТОР 1

Сурово акцентировал финал,

Марии улыбнулся на прощанье,

Затем с отрядом в сопки ускакал.

АВТОР 2

Сюжет на полустанке. Днями позже.

Остужен пар, стоит локомотив.

И машинист, и кочегар с ним то же

Поодаль дремлют куртки подложив.

Частично разбрелись и пассажиры,

Кто в тень вагона, кто на солнцепек

С возможностью раскинуться пошире

Раз уж стоим, и выдался денек.

Рай. Друг от друга, по купе соседи,

Могут вздохнуть свободно наконец,

Могут без цика пошалить их дети,

Без риска, что отшлепает отец.

Напоминает с нежностью картина

Далекий довоенный пикничек.

Плед на траве в тени, с едой корзина,

Две пары согнутых в коленях ног,

И разговоры, разговоры, разговоры

Под тонкий привкус свежего вина,

Меланхолические переборы,

И в дрему нисходящая струна.

ПОПУТЧИК

С подвязанными лентой волосами,

С подобранным подолом до бедра

С засученными к локтю рукавами

И от одежды с запахом костра

Давно ли распрощались? Навсегда ли?

Война. Теперь все для нее одной

И за какие за грехи воздали

Нам, русским, это все? Какой виной?

Мы что же лучшей доли не достойны?

Все мнили патриотами себя!

Патриотизм довел до скотобойни,

Не пощадили батюшку царя.

Самих кто пощадит теперь? Антанта?

Большевики? Японцы? Бог и черт?

Мы все одною ножкой эмигранты,

Съезжаемся в последний русский порт.

За что ты так нас, матушка Россия?

МАРИЯ

Да нет же, все наладится, что вы.

АВТОР 2

Попутчику ответила Мария

МАРИЯ

Все скоро образуется.

ПОПУТЧИК

Увы.

Родных не воскресить.

МАРИЯ

Мужайтесь. Ну же!

Живым необходимо дальше жить.

ПОПУТЧИК

Вы, Маша, почему одна, без мужа?

МАРИЯ

Кто знает, что в дороге может быть,

Решили ехать врозь, так безопасней.

Мамаш с детьми на блокпостах любых

Осматривают менее пристрастно.

Так было проще вывезти архив

Фамилии. Мы уезжали спешно.

Я настояла, мужу предложив

Так поступить, ради детей, конечно.

Пока живем корней не отрубив,

Надежда есть. Позабывая предков,

Не более чем ветер в камышах,

Мы в родословном древе, в его ветках,

В его плодах – пыльца на сквозняках

Без запаха, без вкуса и без веса.

ПОПУТЧИК

Красиво сказано. Все так, все так.

Воистину Вы, Маша, поэтесса.

АВТОР 2

(лай)

Остановил беседу лай собак

Из приближающегося обоза

С китайцами, торговцами угля.

Телеги встали возле паровоза

Дорогу долгожданную суля.

Проворные китайцы по цепочке

Под перекличку деловых команд

В тендер-вагон в корзинах и мешочках

Перегружают уголь-провиант.

Под камерой мелькнул какой то ящик.

Не контрабанда ли? Скорей всего.

За соплеменниками бдит смотрящий,

Не пропуская глазом ничего.

Один мешок упал с излишним весом

На землю, издавая странный стук,

Как будто не с углем был, а с железом.

Китаец с криком прибежал на звук.

У мешковины разорвались нитки

И стало видно зрителю вполне,

Зарытые под мелкий уголь, слитки

Из золота со штампиком на дне.

Молниеносно спрятана улика.

Сбой не дает китайский транспортер,

В счет не идут два-три китайских крика

Рассеянному грузчику в упор.

ПОПУТЧИК

Вот кто переживет нас всех. Китайцы.

Их скуден быт, работают за грош,

При этом плодовитые, как зайцы.

Хитры и на любовь их не проймешь.

Живут по непонятным нам законам,

По иерархии своей.

Гудок.

Пора. Пойдемте, Маша, по вагонам

Денек пути, а там Владивосток.

АВТОР 1

Губернское ЧК. Стол в кабинете

Ладонь под лампой, собрана в кулак

Лежит на фото, видном на две трети.

Тупое, монотонное тик-так

Больших часов, туман от папиросы,

В нем тень фигуры. Голоса извне.

ГРУВ

Вопросы и догадки, вновь вопросы.

Ответы таят, словно снег в огне.

Допросы, обыски без результата.

Едва о золоте заходит речь,

Свидетели готовы как ягнята

Себя дать лучше до смерти засечь,

Чем следствию помочь. Другая сила

Стоит за этим страхом. Что она?

Чем так влиятельна, как подчинила

И маргиналов классового дна

И активистов пролетариата?

ЧЕКИСТ

Мы сталкиваемся, товарищ Грув,

С этим явлением давно. Триада.

Донес китайский ветер, к нам подув.

ГРУВ

Триада?

ЧЕКИСТ

Братство, в нем свои законы.

Ни кто не знает, где их вожаки.

Мир уголовный, все его притоны

В сравнении с Триадой – пустяки.

Недосягаема, неуязвима,

Ее не расстрелять, не подкупить..

Все исхищренные попытки – мимо,

Как не пытались к ней наладить нить.

Не мы, большевики, не интервенты

Не преуспели в этом не на пядь.