Семейные тайны

— Да, ты прав. Никогда не забуду его лицо, когда я сообщила ему о родстве. Он буквально весь светился благоговением. Должно быть, профессор Куинн был исключительный человек.

— Мои родители были особенные люди. Такой брак, как у них, большая редкость. Истинное партнерство, основанное на доверии, уважении, любви и страсти. Больно и тяжело было думать, что отец мог обманывать маму.

— Ты боялся, что он изменил твоей матери с Глорией, стал отцом ее ребенка. — Сибилл села. — Она поступила мерзко, опорочив его доброе имя.

— Еще более мерзко жить с сомнениями в душе, от которых я не мог избавиться. Меня пожирала обида на Сета. Неужели он сын моего отца? Настоящий сын, а не суррогат, как я сам? Хотя я знал, что это не так, — добавил он, усаживаясь рядом с ней. — В глубине души. Но это как раз одна из тех злых шуток человеческого сознания, что начинает будоражить разум и сердце в три часа ночи.

Хотя бы в одном она сняла тяжесть с его души, с удовлетворением отметила Сибилл. Но этого недостаточно.

— Я собираюсь попросить маму, чтобы она в письменной форме подтвердила мое заявление. Только не знаю, согласится ли она. В принципе, это маловероятно. Но я попрошу ее, попытаюсь уговорить.

— Вот это и есть взаимодействие. — Филипп взял ее ладонь и стал водить по ней носом, вынудив Сибилл внимательно взглянуть на него.

— У тебя ссадина на подбородке.

— Угу. — Он поморщился. — У Кэма до сих пор чертовски коварный удар слева.

— Он тебя ударил? — с нескрываемым ужасом в голосе воскликнула Сибилл.

Филипп расхохотался. Очевидно, в том мире, где вращается милая доктор Гриффин, не принято размахивать кулаками, подумал он.

— Я собирался ударить первым, но он меня опередил. Значит, за мной должок. Я хотел сразу отплатить, но Этан схватил меня за горло.

— О Боже. — Встревоженная, она вскочила на ноги. — Это из-за нас. Из-за того, что произошло сегодня на паруснике. Какую же глупость мы совершили! Я так и знала, что из-за этого у тебя возникнут неприятности с близкими.

— Да, — ровно произнес Филипп, — из-за нас. Но в результате мы нашли общий язык. Сибилл, мы с братьями колотим друг друга с тех самых пор, как стали братьями. Это семейная традиция Куиннов. Так же, как отцовский рецепт приготовления вафель.

Тревога не утихала, но вместе с тем ею овладевало замешательство. Кулаки и вафли? Она провела рукой по растрепанным волосам.

— Ты дерешься с ними по-настоящему?

— Конечно.

Пытаясь осмыслить столь небывалое варварство, она сдавила виски пальцами. Безрезультатно.

— Почему?

— Может, потому что они есть? — чуть подумав, предположил Филипп с улыбкой.

— И ваши родители позволяли вам так жестоко обращаться друг с другом?

— Моя мама по профессии педиатр. Она всегда залечивала наши ушибы. — Он наклонился к столику и подлил себе вина. — Пожалуй, мне лучше все объяснить. Как ты знаешь, мы с Кэмом и Этаном не родные братья. Нас усыновили.

— Да, перед тем как приехать, я навела кое-какие справки… — Не закончив предложения, она взглянула на свой компьютер. — Впрочем, ты ведь читал.

— Да. И тебе известны факты, но не их значение. Ты спрашивала про шрамы. Так вот, началось все гораздо раньше, — задумчиво проговорил он. — Первым был Кэм. Однажды утром он пытался угнать мамин автомобиль. Рей застал его на месте преступления.

— Ее автомобиль? Пытался угнать ее автомобиль?

— Прямо с подъездной аллеи. Ему было двенадцать лет. Он сбежал из дому, намереваясь уехать в Мексику.

— В двенадцать лет он угонял машины, чтобы уехать в Мексику?

— Именно так. Первый из трудных подростков Куиннов. — Филипп приподнял бокал в честь своего отсутствующего брата. — Его пьяный папаша в очередной раз избил его, и он решил, что пора бежать, если жизнь дорога.

— О! — Сибилл вновь опустилась на диван и вцепилась рукой в подлокотник.

— Он потерял сознание, и мой отец перенес его в дом. Мама привела в чувство.

— И они не вызвали полицию?

— Нет. Кэм был напуган до смерти. Мама сразу определила, что он регулярно подвергается жестокому обращению. Они навели справки, сделали надлежащие приготовления, связались с социальными службами, уладили формальности и взяли мальчика к себе.

— То есть усыновили?

— Мама сказала как-то, что мы все изначально были ее детьми. Просто не сразу нашли друг друга. Потом появился Этан. Его мать была проституткой и наркоманкой. Промышляла в Балтиморе. Когда ей становилось скучно, она развлекалась, швыряя его из угла в угол. А потом ей пришла в голову блестящая идея увеличить свой доход, продавая своего восьмилетнего сына всяким извращенцам.

Сибилл стиснула стакан в ладонях и молчала. Не знала, что сказать.

— Так продолжалось несколько лет. Однажды вечером один из ее клиентов, позабавившись с ней и с Этаном, взбесился. Но поскольку его мишенью была она сама, а не ее ребенок, она воспротивилась. Прирезала его и смылась. Полицейские отправили Этана в больницу. А нашу маму как раз пригласили туда в качестве консультанта.

— И его они тоже взяли? — промолвила Сибилл.

— Если коротко, да.