Семейные тайны

– Но тебе понадобился год, чтобы понять это? Кто же ты на самом деле после этого, Линдси Уайт?

– Я – Линдси Уайтейкер! – крикнула она, ослепнув и задохнувшись от слез. – Я дочь Джейка Уайтейкера из Голливуда, дочь режиссера.

– Что? – прошептал Дэн.

– То, что слышал, – сказала она, обвивая рукой свое дрожащее тело.

– Джейк Уайтейкер? – переспросил Дэн зловеще. – Тот, что год с лишним назад погиб в автомобильной катастрофе… оставив в наследство семье миллионы звонких долларов. Я ничего не путаю? Или что-то пропускаю? Ты, Линдси Уайтейкер, и цена тебе несколько миллионов долларов. Верно? Я так говорю, Линдси?

– О, Боже, – сказала она, закрыв лицо руками.

Дэн подошел к ней и схватил за руки, отрывая ладони от заплаканного лица.

– И что же тогда все это было? – спросил он звенящим от гнева голосом. – Бунт против не в меру навязчивой родни? И ты решила, что лучший способ поведения – подсыпать сольцы им на раны, чтобы видели, кто здесь главный? А для этого связалась с голодающим актером, наполовину ирландцем, наполовину индейцем, жила с ним в его каморке в многоэтажном доме и даже отдала ему свою девственность – чтобы тем хлеще насолить Уайтейкерам, чтоб они поплясали, да?

– Дэн, нет, не говори так, не смей так думать. Прошу тебя!

Он положил свои большие руки ей на плечи и слегка встряхнул ее.

– А что, черт побери, я должен думать, – крикнул он, стиснув зубы.

– Что я люблю тебя.

– Господи праведный, – простонал он, закрыв на секунду глаза, затем снова посмотрел на Линдси; синие глаза излучали боль и гнев. – Как я ждал, верил, молился, надеясь услышать эти слова. Но сейчас я не знаю, что они значат. Я не могу отделить твою ложь от правды.

– Дэн, прошу, поверь, я люблю тебя. Правда, люблю, клянусь! Я не могла сказать тебе об этом раньше, потому что ты так много обо мне не знал. И это как стена стояло между нами, а я не хотела, чтобы оставалось что-то недоговоренное, когда скажу тебе о моей любви. Но теперь я все рассказала тебе, ты все знаешь, и могу снова и снова говорить эти слова. Я так тебя люблю, разве ты не видишь это? Ничего, ровным счетом ничего не изменилось, ни мы, ни наша любовь друг к другу. Мы будем жить, как и жили. Хорошо? Ну, пожалуйста! Мы любим друг друга. Мы всегда будем вместе. Разве не так, Дэн? Ну, говори же!

Дэн отступил на шаг, руки его сжались в кулаки, и он пристально поглядел на Линдси. Боль и злость в его глазах уступили место ледяному холоду.

Он сказал одно слово. Голосом, разбившим ее на миллион осколков.

Одно слово, сказанное сухим, равнодушным, тихим голосом.

Одно слово:

– Нет.

Линдси задохнулась. Ей показалось, что из легких кто-то выкачал весь воздух. Черные точки плясали перед глазами, а в ушах шумело. Дрожащие ноги подкосились, и она села на край софы, не имея больше сил стоять.

Дэн взял куртку и резким, деревянным движением натянул на себя.

– Когда я был ребенком, – сказал он почти шепотом, – богатые женщины в их фантастических машинах приезжали в наш дом на Рождество. Они привозили коробки с едой, старой одеждой и игрушками. Моя мать всегда заботилась, чтобы в этот момент отца не было дома, дабы не ущемить его гордость. Боже, как я ненавидел тех женщин с их снисходительными улыбками и фальшиво-банальными речами. Я точно знал, что они только и ждут, как бы поскорее умотать от нас и, задрав хвосты и распушив перья, вернуться в свой собственный мир. Потому что нельзя совместить несовместимое. Ты – одна из тех. К моменту, когда я приду, – уйди, пожалуйста. Уходи из моего дома и из моей жизни.

О, Дэн, нет! думала Линдси, но только глухой стон сорвался с ее губ.

Дэн подошел к двери, открыл ее и остановился.

– Я всегда буду любить Линдси Уайт, – сказал он осипшим от волнения голосом. – Я влюбился в Линдси Уайт, – он закашлялся, – как только заглянул в ее прекрасные зеленые глаза. Она сделала меня самим собой. Только благодаря ей я стал тем, кем стал.

– Дэн, – прошептала Линдси сквозь слезы, – О, Дэн.

– Я сохраню Линдси Уайт в моем сердце, в душе навеки веков. Но я не хочу ни теперь, ни потом видеть Линдси Уайтейкер, потому что она мне чужая, и я не знаю, кто она. Уходи.

Он ушел из квартиры, хлопнув дверью, и от этого хлопка Линдси вздрогнула, как от удара.

– Нет, – шептала она.

Линдси потянулась к корзине и вытащила веточку вербы, проведя мягкими, пушистыми почками по заплаканной щеке.

– Я люблю тебя, Дэн, – сказала она уже громче, но слезы все еще лились по ее лицу. – Я люблю тебя, Дэн О'Брайен! – закричала она.

Слова эти отскочили от стен, ударив по ней с сумасшедшей силой. На подгибающихся ногах она пошла за курткой и сумкой и на мгновение ее взгляд упал на открытый альбом, лежавший на полу. У двери она остановилась, огляделась по сторонам, запоминая каждую деталь. Перед глазами живо пронеслись картины их любви. При виде старомодной кровати с медными шишечками душа ее наполнилась неописуемой болью.

– Мне так жаль, – шептала она, – я никогда не хотела сделать тебе больно. Прощай, любовь моя.

Линдси ушла, с тихим щелчком закрыв за собой дверь, и звук этот был для нее таким же смертельным, как звук выстрела.