Семейные тайны

– Потому что это разговор с глазу на глаз, разговор мужчины с мужчиной. Я должен соблазнить его подписать контракт, не имея на руках никаких козырей. Если я предварительно позвоню, он настроится на переговоры с «Экскалибер пикчерз», потому что именно туда послал рукопись. Я хочу сидеть в гостиной этого парня напротив него, пока буду объяснять суть дела.

– Понятно, – сказала Линдси, украдкой зевнув. – В твое отсутствие у тебя будут ко мне какие-то поручения?

– Нет. Если Дж. Д.Мэтьюз заявит, что эта игра не по нему, мы в полном пролете. Не получив его согласия, бессмысленно заваривать кашу. Ступай спать.

– Ты не думал… У тебя есть кандидатура на главную роль? Индеец. Точнее, метис. Майкл Мэйсон… На этой роли держится весь фильм.

– Да уж понимаю. Я прикидывал, но пока ничего в голову не пришло. И вообще, сначала я должен подписать контракт с автором. А потом – спонсоры. Если мне будет не по плечу пригласить на главную роль того, кого хочу, – плевать я хотел на этот фильм. Если играть, то по большому счету. Черт возьми, я спроважу тебя когда-нибудь в постель? Скоро уже светать начнет, а мы ни в одном глазу. Если тебе все равно, то подумай о своем Уиллоу. Живо в кровать!

Линдси поднялась.

– Ладно, я пойду. Я и в самом деле устала. Это был тяжелый день.

Бен поймал проходившую Линдси за руку. Она остановилась и вопросительно подняла голову.

– Это был великий день, – сказал он. – Для нас обоих. Мы оба в преддверии больших перемен, и мы нужны друг другу. Я рад, что ты будешь здесь. Ты и Уиллоу не одиноки в этом мире. Не забывай об этом.

– Спасибо, Бен. – Линдси наклонилась и поцеловала брата в щеку. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи. Крепкого тебе сна.

Линдси приготовилась ко сну, потом взяла веточку вербы и мягкими пушистыми почками провела по щеке. Прижав одну почку к губам, она положила руку на живот. Образ Дэна с хрустальной ясностью стоял у нее перед глазами, и к горлу подступил знакомый горячий комок.

Нет, твердо сказала она себе, я не стану плакать, больше никаких слез. Мне надо смотреть вперед, в завтрашний день, в будущее. Воспоминания о Дэне будут вновь извлечены на свет Божий только тогда, когда она почувствует себя достаточно сильной, чтобы смотреть на них осмысленным и незамутненным взором. Она не будет больше лить слезы из-за того, что могло случиться, но не случилось.

Линдси бережно положила веточку вербы на ночной столик, скользнула под одеяло и выключила ночник.

История написана для индейца, а значит, роль должна принадлежать Дэну, решила Линдси и заснула.

9

Бен медленно катил по улице, высматривая номера зданий, чтобы не пропустить дом Дж. Д.Мэтьюза. День был яркий и солнечный – нечастая вещь в Портленде, на веревках трепетало от порывов ветра стираное белье, в воздухе носился детский смех.

– Вот он, – сказал про себя Бен. На обшарпанном почтовом ящике с трудом можно было различить номер, записанный у него в книжке.

Бен съехал с дороги и повернул ключ зажигания в машине, взятой им напрокат в аэропорту. Дом явно нуждался в покраске, крыша, собранная из разноцветной черепицы, напоминала лоскутное одеяло, а крохотное крыльцо сильно осело и покосилось. В противовес обветшалости и запущенности дома, лужок перед ним аккуратно подстрижен, а крыльцо окаймляли ухоженные клумбы; правда, цветов, по причине прохладной погоды, не было видно.

Бен посмотрел в зеркальце заднего вида, поправил свой коричневый галстук, подобранный к желтой рубашке и, прежде чем выйти из машины, натянул на себя коричневый пиджак. Захлопнув дверь, он неожиданно ощутил предательское бурчание в животе.

– Черт тебя побери, Уайтейкер, – обругал он себя. – Давай же, действуй. Мэтьюз, надо полагать, человек, занятый на производстве, еле сводит концы с концами.

За углом домика Бен увидел старый, помятый, видавший лучшие дни «фольксваген», а затем обратил внимание на одно из передних окон дома – оно было все в трещинах. Мэтьюз, вне сомнения, должен обрадоваться приезду голливудского режиссера не меньше, чем визиту папы римского.

Вперед, папа римский, с иронией подумал Бен. Мэтьюз, помимо всего прочего, потрясный писатель, что, как мог заключить Бен по личному опыту, должно придать характеру определенную эксцентричность. Все писатели немножко тронутые, подумал Бен. Они непредсказуемы в своем поведении и каждом своем последующем шаге. И этот задрипанный Дж. Д.Мэтьюз мог запросто послать Бенджамина Уайтейкера, известного деятеля кино, сына еще более знаменитого режиссера, к чертовой бабушке или куда там еще.

– Чудеса, да и только, – сказал Бен, и в желудке снова запели петухи. – Ситуация – нелепей не придумаешь.

Он прошел по газону, с опаской ступил на крыльцо и постучал в дверь. Стук бешено скачущего сердца и шум в ушах еще больше увеличили его нервозность.