Семейные ценности (СИ)

Скептически цокнув языком, она летящей походкой приближается к стеклянной дверце шкафа и выуживает оттуда два стакана. Быстро вскрыв непочатую бутылку одним ловким движением — какой неожиданный профессионализм — блондинка разливает по роксам янтарную жидкость, источающую характерный терпкий аромат. Уэнсдэй меланхолично следит за её действиями, не выказывая ни малейшего интереса.

— Пей, — решительно заявляет Энид, пододвигая к ней стакан, заполненный на треть.

— От ста граммов крепкого алкоголя в головном мозге гибнет до восьми тысяч нейронов, — Аддамс взирает на бывшую соседку с нескрываемым недовольством.

— Ты же любишь всякие изысканные методы самоуничтожения, — блондинка прячет за стаканом лёгкую улыбку в уголках губ. — Считай, что это такая petite mort.{?}[Маленькая смерть. (франц.)]

— Не используй французские фразы. У тебя ужасающее произношение, — она машинально закатывает глаза и едва заметно морщится.

— Да без разницы… — Энид устраивается в кресле напротив. — Я эту фразу не учила, а специально погуглила десять минут назад. Пей.

Впрочем, почему бы и нет?

Может, ей наконец удастся нормально поспать.

И хотя Уэнсдэй убеждена, что чернильные круги под глазами ничем не хуже классического макияжа, регулярный недосып плоховато влияет на ход расследования.

Поразмыслив с минуту, она тянется к стакану под одобрительный взгляд бывшей соседки. Терпкая, неприятно тёплая жидкость обжигает горло, когда она делает первый осторожный глоток.

— …и представляешь, Аякс всёрьез хотел принять это дурацкое предложение о повышении! И как ему только в голову пришло, что я соглашусь переехать в этот ужасный Даллас? — сокрушается Энид, пьяно сверкая яркими голубыми глазами. — Разумеется, я сказала «нет». Я ведь столько усилий приложила, чтобы выбить место для близнецов в этой пафосной школе.

Уэнсдэй в ответ лишь молча пожимает плечами и залпом осушает содержимое очередного стакана. Они сидят здесь уже третий час, и бутылка бурбона изрядно опустела. И хотя в голове стоит алкогольный дурман, в грудной клетке разливается расслабляющее умиротворение.

— Ну да ладно, я ведь пришла поговорить не о себе… — вспоминает Синклер спустя два часа бурной тирады о своих банальнейших семейных проблемах. — Лучше ты мне расскажи, что у вас происходит.

— Ничего, — равнодушно отзывается Аддамс.

Это даже не ложь.

Даже если напрячь затуманенный бурбоном разум, она всё равно не смогла бы подобрать более точной характеристики для собственных отношений, летящих под откос со скоростью сошедшего с рельс поезда.

— Это не ответ… — не унимается чертова блондинка. Неудивительно, что её сыновья настолько невыносимо докучливы. Это явно дурная наследственность. — Что это за командировка такая длиной чуть ли не четыре месяца?

— Полагаю, он хочет развестись, — Уэнсдэй категорически претят любые откровения, но изрядная доза алкоголя развязывает язык.

— С чего ты это взяла? — на лице Энид отчётливо угадывается сомнение. — Он сам тебе об этом сказал?

— Это очевидно, — необходимость объяснять настолько элементарные вещи вызывает неуемное раздражение.

— Нет, подожди… — Синклер на минуту напряженно сводит брови на переносице. Обычно она делает так, когда пытается сформулировать особенно сложную мысль, и Аддамс машинально напрягается. Подумав немного, блондинка отпивает добрую половину из своего стакана и продолжает. — Знаешь, я в это не верю. Уверена, ты сама всё придумала… Вот уж не думала, что подобные типично женские загоны и тебя не обойдут стороной.

— Ты явно перепила и бредишь, — скептически отзывается Аддамс. Подобное предположение из уст Энид звучит почти оскорбительно.

— Ну конечно… — фыркает та. — Ксавье ещё со времен Невермора от тебя без ума. Да и ты недалеко ушла, несмотря на свой наигранно суровой вид…

Похоже, помимо прочих эффектов, алкоголь склоняет Синклер к чудовищной прямолинейности. Уэнсдэй впивается в её порозовевшее лицо красноречивым ледяным взглядом.

— У меня в ящике нож для бумаг. Хочешь оставить своих детей наполовину сиротами? — раздраженно цедит она сквозь зубы.

— Можешь сколько угодно делать жуткие глаза… Но мы обе знаем, что я права, — решительно заявляет внезапно осмелевшая блондинка. Её несёт со страшной силой, и запущенный процесс явно необратим. — Да-да, продолжай себя обманывать… Я вся такая крутая и рациональная Уэнсдэй Аддамс, мне никто не нужен и бла-бла-бла. Но это же мишура. Ты скучаешь по нему и хандришь тут целыми днями.

— Энид, лучше заткнись по-хорошему, — Аддамс переходит к стадии прямых угроз. Обычно это срабатывает. Но сегодня исключительный случай.

— Нет, меня просто поражает, как ты можешь раскрывать сложнейшие дела, но при этом совершенно не способна разобраться в собственной жизни, — Синклер качает головой с таким видом, словно разговаривает со своими неразумными отпрысками. И следующая её фраза это подтверждает. — Вы оба как маленькие дети, вот серьёзно. Ты не пробовала просто поговорить с ним?

Уэнсдэй отмахивается от неё, желая прекратить заведомо бессмысленный диалог.

Но Энид не умолкает.