Семейные ценности (СИ)

Вдобавок дочь выражает своё возмущение создавшейся ситуацией при помощи нескольких довольно ощутимых пинков. Уэнсдэй выпрямляется и, машинально положив руку на живот, слегка поглаживает его сквозь плотную ткань просторного джемпера.

— Немедленно прекрати, — произносит она вслух, ощущая себя полнейшей идиоткой. — Нам нужно хорошенько поработать, понимаешь?

Кажется, Синклер неоднократно утверждала, что все дети в утробе реагируют на голос матери — и пусть это звучит как бред сумасшедшего, попробовать стоит.

Но то ли теория Энид оказывается неверна, то ли дочь унаследовала откровенно скверный характер Аддамсов — толчки только усиливаются.

Оставив бесплодные попытки договориться с упрямой Мадлен — и хотя она не дала устного согласия на это имя, но мысленно называла ребёнка именно так — Уэнсдэй выходит из машины и направляется к дверям агентства.

В привычной мрачноватой обстановке самочувствие немного улучшается. Приступ головокружения отступает, и хотя головная боль продолжает набатом стучать в висках, Аддамс ощущает небольшой прилив сил. Небрежно бросив на диван сумку и кожанку, она усаживается за стол и открывает макбук.

Следующие пару часов проходят в напряжённых размышлениях. Шестеренки в мозгу вращаются с нечеловеческой скоростью, предлагая множество закономерностей в действиях преступника — но каждый раз в идеальной, на первый взгляд, схеме обнаруживается брешь.

Словно в сложнейшем пазле не хватает одной детали, без которой картинка выглядит неполной.

Oh merda.

Возможно, решения и вовсе не существует.

Возможно, маньяк действует абсолютно хаотично и безо всякой логики.

Но отточенное годами детективное чутьё упорно твердит, что это не так.

Медленно приближаясь к стадии отчаяния, Уэнсдэй устало откидывается на спинку кресла — и взгляд невольно падает на стоящую возле дивана картонную коробку.

Улики. Множество бесполезных мелких вещей с мест разных преступлений.

Разные убийства, разные годы, разные жертвы — объединённые лишь тем, что всё это было совершено руками одного человека, безнаказанно разгуливающего на свободе.

А что, если взять одну из них и попробовать…

Нет. Она не должна этого делать.

Она ведь дала обещание Торпу.

Но ты ведь ни на секунду не поверила в его параноидальные бредни. Он вынудил тебя пообещать то, чего ты совсем не хотела.

Вот только надгробие из чёрного мрамора с золочёными буквами, гласящими, что здесь погребена безвременно ушедшая Донателла Клементина Фрамп, горячо любимая жена и мать — вовсе не параноидальный бред.

Это реальность. Суровая и беспощадная.

Но ты не Донателла Фрамп. Наверняка, она была такой же слабой и подверженной вспышкам эмоций, как твоя мать.

Ты — Уэнсдэй Аддамс, и однажды ты уже сумела взять под контроль собственные способности.

Назойливая трель телефона прерывает рассуждения рационального мышления.

Но звонит вовсе не мобильный, заброшенный куда-то на дно сумки — оглушительным дребезжанием взрывается стационарный, стоящий на столе по правую руку.

Слегка поморщившись, Уэнсдэй снимает трубку.

— Слушаю, — голос звучит твёрдо и ровно. Как всегда. Как и должно быть.

— Аддамс, какого черта у тебя сотовый отключен? — ворчит инспектор Шепард.

— Наверное, сел. Что у тебя?

— Ничего хорошего, — он отпускает крепкое нецензурное выражение. — Трейлер проверили, но Уилсона там нет. И похоже, он давно не появлялся в этой халупе. В холодильнике вся еда стухла, меня едва не вывернуло.

— Ясно, — она возвращает трубку на место.

Осталось всего шесть дней. А потом он убьёт кого-то вновь. Ты действительно намерена сидеть сложа руки, испугавшись истории многолетней давности?

Нет.

Разумеется, нет.

Уэнсдэй Аддамс привыкла решать проблемы, а не избегать их. Страх — удел слабых, а она таковой однозначно не является.

Она решительно поднимается на ноги и делает шаг в сторону коробки. Но тут же останавливается, прислушиваясь к собственным внутренним ощущениям. Голова практически не болит, кабинет не вращается перед глазами, Мадлен смиренно затихает в утробе — хороший знак, придающий уверенности в себе.

Ничего катастрофического не произойдёт.

Она только попробует раз. Может быть, два.

И если ничего не выйдет, немедленно прекратит попытки — и никогда не расскажет об этом Ксавье.

Сделав глубокий вдох, словно перед прыжком в ледяную воду, Уэнсдэй быстро преодолевает незначительное расстояние до заветной коробки. Времени выбирать нет — нужно действовать решительно, не давая самой слабовольной части разума передумать и отступить. Поэтому Аддамс усаживается на широкий подлокотник дивана и, неловко наклонившись, запускает тонкую руку в недра картонной коробки.

Пальцы нащупывают крохотную заколку-краб.

Неплохой вариант. Можно попробовать.

Тем более, пару месяцев назад уже получилось.

Уэнсдэй извлекает наружу заколку, принадлежащую убитой Карле Дельфино — совсем юной медсестре из Куинса, по глупости вступившей в порочную связь с женатым братом сумасшедшего маньяка.

Какой хрупкой подчас бывает жизнь.

Даже иронично.