Семейные узы

– Они не вернут мне мужа, ребятам отца, а родителям сына. Я Вас ни в чем не обвиняю, но я и не знаю, как мне дальше жить? Как мне поднимать одной сыновей? Как не дать родителям Максима сойти с ума от горя? Подскажите, ведь Вы потеряли дочь. Скажете, что время лечит. А сколько времени понадобится и хватит ли его у меня? Хватит ли сил пережить это время и не сломаться? – тихо говорила Даша, глядя перед собой. Мы так мечтали поехать на юг, купили билеты, а вместо отдыха на море, мой муж нашел покой в могиле. За что? Мне всего тридцать три, а я уже вдова. Вам тяжело и Вы чувствуете свою вину, а за мной нет вины, а больнее втрое. Рядом с Вами два осиротевших мальчишки. Чем они помешали Вашей дочери? Мы с ней едва знакомы. Она, ради своего каприза, сделала несчастными две семьи. Это не жестоко, это бесчеловечно. Дай Бог, Вам пережить свою трагедию. Прощайте.

Даша вернулась с сыновьями домой, где ее ждали к обеду мать и отец Максима Егорова.

– Даша, давай отправим ребят на море. Жизнь, девочка моя, продолжается, а они дети, – предложил отец Максима. – Отведем девять дней и пусть бы ехали.

– Вы поедите с ними? – спросила Даша. – Я сама не готова к поездке. С кем я их отправлю?

– Мы после девяти дней поедем до сороковин к дочери Лике. Что-то у нее случилось, раз не приехала на похороны брата, – говорила мать Максима.

– А что она сама говорит? – поинтересовалась Даша.

– Мы разговаривали с зятем. Это он сказал о том, что она не приедет. Вот мы и волнуемся.

– Ребята меня поймут. Не получится в этом году, поедем в следующем. Я выйду на работу и перенесу отпуск на другой период, если получиться, и поедем позже. Меня беспокоит сейчас одно: почему я не посмотрела на плечо Максима, где остался след от татуировки? Почему я забыла об этом? Я цепляюсь за любую мелочь, чтобы не принять то, что его больше нет.

– Даша, ты узнала кольцо и вещи. Они были на нем, – говорил Лев Борисович. – Не терзай себя, смирись, девочка моя.

Их разговор прервал звонок смартфона Даши. Звонил отец.

– Дашенька, мы поговорили с Санькой и решили: он возьмет свою Дашу и поедет с ребятами в Сочи. Ирина не против поездки. Через две недели они вернуться, – говорил отец. – Тебе только следует переоформить билеты и поговорить с хозяйкой пансионата. Саша подъедет к тебе вечером. Собирай детей.

– Спасибо, папа. Я сделаю все, что нужно. – Сыны мои милые, вы поедите в Сочи с дядей Сашей и Дашей? Билеты куплены, проживание и питание оплачено. Что скажите? – обратилась она к ребятам.

– А ты, мама, останешься дома? – спросил Никита.

– Я сынок выйду на работу, а отпуск возьму, когда вы пойдете в школу или осенью, или зимой. Бабушка с дедушкой уедут к дочери. Мне будет проще на работе. Папа всегда говорил: «Живите сегодня».

Дарья переоформила билеты, оформила разрешение на вывоз детей, чтобы у брата не было проблем с детьми, перевела Саше на карту деньги и предупредила хозяйку об изменениях в составе семьи. Поминальный обед прошел в квартире Даши, куда вернулись после кладбища. С фотографии с траурной лентой на них смотрел Максим и улыбался.

Проводив детей с Александром на отдых, Дарья вышла на работу. Коллеги сочувствовали ей, а некоторые были довольны тем, что свой отпуск у них начнется раньше. Ближе к обеду, на ее смартфон пришло сообщение о пополнении счета. Отправителем был Громов. Дарья не стала звонить ему и выражать какую-либо благодарность, ведь она не просила этих денег. Через день ей позвонили из компании, где работал Максим, и просили получить сумму по страховке. До десятого июля Даша жила по одному графику. Подъем, работа, дом, отбой. В субботу она ехала на кладбище, а в воскресенье к отцу и Рите. Она не готовила обеды и ограничивалась только уборкой. Родители Максима уехали к дочери, позвонив, что добрались. Вернувшихся с отдыха сыновей, Даша отправила к деду с его согласия. Пятнадцатого июля ей позвонил Владислав и попросил о встрече. Даше казалось, что после похорон, Влад избегает ее, что-то скрывает, не договаривает. Он интересовался ее делами, звоня изредка и коротко, но, ни разу, почти за месяц, они не виделись. Встреча прошла в кафе в обеденный перерыв. Они заказали кофе и минуту сидели молча, глядя друг на друга, пока не принесли заказ.

– Что у тебя случилось? – спросила Даша. – Ты выглядишь усталым. Мне кажется или у тебя появились от меня секреты?

– Ты себя в зеркало давно видела? На тебе лица нет. Как мальчишки? – спросил он, глядя на нее и делая глоток кофе.

– Влад, не задавай глупых вопросов. Ты не видишься со мной, но это не означает, что ты не бываешь у папы и не видишься с ребятами. Лицо у меня есть, пусть и нездоровое. Тебе напомнить причину моего состояния? Молчишь? О чем ты хотел поговорить со мной? Не тяни долго и выкладывай, у меня мало времени.

– Громов застрелился в своем доме. Полиция считает это самоубийством. При нем была записка «Она жива». Кто эта «она»?